Воин Бездны

Благодаря тебе океан никогда больше не покажется опасной пустыней. Память о мягких объятиях глубины останется со мной до смерти.

И после неё! Я не боюсь больше: если мне суждено погибнуть в море – пусть. Плоть моя станет плотью других, а кости упокоятся в морском снеге абиссали – мягком и нежном, словно пух.

Можно ли желать лучшего?

Удачи тебе во всем, побратим!

Глава 11

«Горностай». Судовой журнал.

День святой Гвенн, по римскому исчислению – 1 сентября. Ветер северо-восточный, средней силы. Волнение слабое. Состояние рангоута, такелажа нормальное. Больных нет, раненых нет.

Сегодня на рассвете океан приобрёл обычный цвет. Над водой были замечены птицы.

Вверенное мне судно преодолело глубину.

Капитан Салаун.

– Гвент!

– Триста футов, капитан!

– Отлично: лот на борт.

Салаун поёжился, запахнул плащ: порывы северного ветра пузырём надули полы, растрепали седые волосы, заставили прищуриться – Эрвану показалось, что он разглядел слёзы на впалых щеках.

С чего бы? Хотя… может, и впрямь – от ветра…

На матросов капитан не смотрел: взгляд его был устремлён на запад, к нагромождению угрюмых туч.

– Тянем, что ли? – Конюх с неодобрением хмыкнул. – Поставят сейчас паруса – чёрта с два вытащим!

Эрван молча встал у борта, обеими руками сжал узел на мокрой верёвке: за ним вереницей построились Конюх, Эрле и Дениэль. Рядом суетился Яник, норовя ухватиться за свободный конец.

Дениэль зашипел, выругался тихо, но яростно.

– Смотри, куда ноги ставишь, малой!

Он попытался ухватить Яника за ухо: тот увернулся, отбежал на пару шагов – от греха подальше. Заливисто рассмеялся:

– Руки коротки, дядя Дэн! Хочешь догнать? Ну давай!

От предвкушения забавы он мячиком запрыгал на месте.

– Хватит! – одёрнул его Эрван. – Тоже мне, игру выдумал! Заняться нечем?

Яник с обидой глянул на Эрвана – губы задрожали, на щеках выступили пунцовые пятна. Затем тряхнул головой. Повернулся, бросил через плечо:

– Не очень-то и надо! – и удалился вразвалочку, залихватски насвистывая.

Эрван покачал головой, бросил косой взгляд на остальных: их лица не сулили Янику ничего хорошего.

«Сам же нарывается, дурень! Ясное дело: скучно ему, тяжело… Океану конца-края нет, заняться толком нечем… А того не понимает, что остальным не легче. Тронь сейчас кого, даже не тронь, а так: словом, взглядом задень… Такое начнётся! А этот молокосос на рожон лезет…»

Эрван с лёгким удивлением понял, что беспокоится о судьбе судна больше по обязанности: раньше при малейших признаках грозы он бы кинулся к Бастиану – обсуждать, решать, действовать… А сейчас и мысли такой не возникло – пусть идёт как идёт.

Приказали измерить глубину – и ладно, и пускай…

– Давай, ребята! На раз-два-три – взяли!

Бечева не желала поддаваться: мокрая, отяжелевшая, она струной уходила под воду, норовя вырваться из рук, изранить ладони, ускользнуть обратно в море, сведя все усилия на нет…

– Раз-два-три – взяли!

«Спасибо, что не каждый день такая радость…»

– Раз-два-три – взяли!

«Триста футов – триста узлов…»

– Раз-два-три – взяли!

«Через каждые десять футов – красная ленточка, через каждые сто – свинцовое грузило… Да где же оно? Неужели и сотни не вытянули?»

– Раз-два-три – взяли!

«Ага! Первая сотня есть!

Двести футов, двести перехватов – почему тяжело так? Верёвки ж меньше становится…»

– Раз-два-три – взяли!

«Им легче, они просто тянут, а я ещё командовать должен… Какого ж меня угораздило помощником стать? Ну давай, парень, давай – чуть-чуть и…»

– Раз-два-три – взяли!

Конюх пристроился у борта, мрачно разглядывая волдыри на покрасневших ладонях. Дениэль и Эрле вяло препирались, растянувшись на мокрой палубе, – спорили, кому сматывать лот.

«Надо бы Эрле приказать: он вроде устал меньше…» – лениво подумал Эрван.

Он открыл было рот, но передумал: махнул рукой и отвернулся. Звуки перебранки раздражали, беспокоили – но не настолько, чтобы преодолеть охватившее Эрвана безразличие.

Он смотрел на череду невысоких волн, увенчанных гроздьями светло-бежевой пены, на горизонт, где в туманной дымке смыкались небо и море, на катящиеся по небу тучи – тёмные и плотные, как валуны…

Ледяной ветер кинжалом полоснул по мокрой коже. Эрван зябко поёжился, с тоской глядя в воду, приветливо журчащую у борта.

«Сейчас бы искупаться… А ещё лучше – нырнуть. Поглубже. И не выныривать».

– Хм. На рассвете было пятьсот, – Бастиан подошёл неслышно. Встал рядом. – Неужели земля близко?

Эрван равнодушно пожал плечами:

– Необязательно. Если бы мерили за пару склянок до того, глубина была б ещё меньше – сто пятьдесят. А впереди, милях в трёх – глубокий участок, тысяча футов примерно. Дальше опять мелководье… Дно под нами очень сильно изрезано, сплошные расселины и складки.

Бастиан посмотрел на него с недоверием и опаской:

– А ты откуда знаешь?