Воин Доброй Удачи

Он проснулся от мерных ударов Колокола, отбивающего Интервал. С первым вдохом почувствовал вкус ветра, который его народ называет ганган-нару, – слишком теплого для рассветного часа, с примесью пыли. От таинственности, исходившей от Порспериана прошедшей ночью, не осталось и следа. Как ни в чем не бывало раб суетливо собирал снаряжение и готовил упряжь, жуя скудный утренний паек. Тощий человечек выволакивал тяжелую поклажу из шатра. Вся равнина вокруг полнилась деловитой суетой. В светлеющее небо взмывали сигналы горнов.

– Возвратиться… – начал Порспериан и запнулся в поисках слова, которое было бы понятно хозяину. – Хатусат… – нахмурился он со старческой сосредоточенностью. – Со славой.

Сорвил насупился и фыркнул:

– Сделаю все, что в моих силах.

Но Порспериан уже замотал головой, твердя:

– Она! Она!

Юный Король в ужасе отшатнулся, отвернулся, смешавшись. Раб схватил его за руку, но Варалт отдернул ее с большей силой, чем хотел.

– Она! – продолжал кричать раб. – Она-а-а!

Сорвил зашагал прочь, согнувшись под тяжестью доспехов. Другие сционы тоже садились на коней – один завиток в водовороте кипучей деятельности. В рассветной дымке огромная армия готовилась двинуться в путь. Складывались шатры. Ржали лошади, их узорчатые уборы сверкали в утренних лучах. Раздавались окрики офицеров. В воздухе реяли и колыхались бесчисленные стяги с Кругораспятием.

Великое войско аспект-императора… Второй пес.

Юный король Сакарпа наконец решился. Да, он будет убивать.

Или умрет.

Степь простиралась до горизонта, на сколько хватало глаз, теснясь хаотичными рядами, то горбясь холмами, то расступаясь оврагами. Весенняя зелень пробивалась кое-где над каменистой почвой. Для жителей равнин, в число которых входили фамири Кругораспятия и цепалораны, привыкшие, что снежный покров уступает буйству цветущих трав, такая картина внушала уныние. Там, где другие ничего не замечали, им виделись истощенный скот, выжженные земли, рогатые черепа в знойной пыли.

Облака, затянувшие северо-восток, так там и оставались. Ветер, сверхъестественный в своем постоянстве, все время дул с юга, вытягивая тысячи стягов с Кругораспятием на север. Сакарпы-разведчики называли его ганган-нару – «палящий ветер», одно имя которого навевало тоску и беды. Ганган-нару, говорили они, приходит раз в десятилетие, кося стада, вынуждая Лошадиных Королей откочевывать за Черту, обращая все равнины Истиули в бескрайнюю пустыню. Кианийцы и хиргви из войска клялись, что чуют пыль родных мест, далекого Каратая.

В поздний час, когда Судьи уже не ходили по лагерю, седые ветераны Первой Священной Войны вполголоса вещали о своей скорби.

– Вы думаете, путь праведников единственно верный и легкий, – говорили они молодым, – но это испытание, которые отделяет слабых от святых.

Только один, выпивший больше других, поведал о Тропе Черепов, горестном переходе вдоль пустынных берегов Хемемы во время Первой Священной Войны. Тогда все без исключения притихли, охваченные воспоминаниями об ослабевших и павших в пути.

Ряд за рядом, люди Кругораспятия упорно продвигались вперед. Войско было поистине морем, бурлящим многоцветными течениями – черные щиты туньерийцев, серебристые шлемы конриян, темно-красные мантии нансуров – но просторы, открывающиеся все шире и шире перед ними, были настолько огромны, что даже Великий Поход мельчал перед ними. Туча всадников окружала войско, отряды наемных рыцарей скакали под знаменами аристократии Трехморья – айнонийского Дворцового войска, графов Галеота, кианийских вельмож и многих других. Они рыскали по окрестностям, такими вылазками надеясь отыскать врага, но кругом было по-прежнему пусто, сколько бы ни взрывали их кони копытами землю.

На Совете Потентатов Наместники обратились к Святому аспект-императору с вопросом, известно ли ему что-нибудь о неуловимом враге.

– Вы видите вокруг величайшее войско, – сказал он, источая свет, – и жаждете сокрушить противников, воображая себя непобедимыми. Но остерегайтесь, шранки пообдерут вашу самоуверенность. Придет время, когда вы оглянетесь на нынешние дни и пожелаете, чтобы рвение ваше осталось без ответа.

Он улыбнулся, вызвав улыбки у остальных своей мудрой и трезвой насмешкой. Келлхус вздохнул, и они покачали головами, осознав свое младое безрассудство.

– Пусть вас не тревожит отсутствие врага, – наставлял он. – Пока горизонт чист, наш путь безопасен.

На горизонте по-прежнему расстилалась равнина, сохнущая под пока нежарким весенним солнцем. Но реки уже обмелели, и клубы пыли мешали смотреть вдаль. Жрецы и Судьи собрали всех для молитвы, и целые поля воинов склонились в мольбе о дожде. Но ганган-нару дул, не переставая. Ночью, когда равнины мерцали бесчисленными кострами, люди Трехморья жаловались на жажду и делились слухами о раздорах на родине.

Горизонт оставался чистым, но безопасным путь явно перестал быть.

Святой аспект-император объявил день отдыха и совещания.