Воин древнего мира

Полководец поприветствовал каждого по очереди, признавая свой личный долг перед ними, и долг Куша, земель Сидона и Нубии. Манек старался по возможности не встречаться с ними взглядом, тем не менее внимательно их разглядывал и пытался определить настроение и понять, насколько они сочувствуют несчастному Кхайю.

Однако маги оказались совершенно непроницаемы, в особенности желтокожий. Манек ломал голову над тем, пришли ли они к какому-нибудь решению. Без сомнения, чародеи потратили много времени на раздумья. Полководец снова позволил себе бегло осмотреть лица всех семерых, расположившихся у одной из стен шатра со сложенными на груди руками, облаченных в длинные белые одежды.

Манек не знал их имен, но легко определял их происхождение. Если идти слева направо, то первым стоял желтокожий маг, из восточных земель — еще совсем недавно он был пророком в Аравии; бледнолицый, длиннобородый тирский маг; чернокожий нубиец с курчавыми волосами — из лесов в южной части страны; долговязый, словно весь ушедший в рост, — маг из болот в приграничных областях Сидона; юркий, наблюдательный маг с коричневой кожей и проницательным взглядом — из горных районов Дарфура; синайец с обветренным загорелым лицом — с раскаленных восточных берегов Великого Моря; и, наконец, отшельник-маг из Куша, странник, путешествующий по горам, долинам и равнинам на западе. Все они собрались, чтобы дать совет Аштарте, пришли, когда царице потребовалась их помощь. Манек Тотак почувствовал, как у него по спине пробежал холодок.

— Полководец, — послышался голос царицы, привлекая к себе внимание Манека, — ты кажешься бледным. Что-нибудь не так?

— Ничего, Ваше Высочество. Только... меня беспокоит состояние полководца Кхайя.

Царица кивнула:

— Оно беспокоит нас всех. И не без основания.

Манек посмотрел на Аштарту, стоявшую рядом с больным, и только сейчас заметил огромные круги под глазами царицы. Он подошел к тому месту, где лежал Кхай, взглянул на него сверху вниз, а затем опять повернулся к кандассе. Несколько секунд они неотрывно смотрели друг другу в глаза.

— Полководец, — послышался слегка дрожащий голос Имтры, который, волоча ночи, вышел вперед из затененной части шатра. — Полководец Кхай Ибизин не болен — в том смысле, который мы вкладываем в слово «болезнь». Лекари никогда не смогли бы ему помочь, потому что случившееся с ним находится вне пределов их понимания и возможностей. Однако когда я был у священного пруда Яйт-Шеш, мне явилось видение, и мое толкование этого видения только что подтвердили мудрейшие. Нельзя, конечно, исключать шанс, что мы все ошибаемся. В таком случае, полководцу Кхайю уже ничем не помочь. Однако если мы правы...

— То что тогда? — подбодрил Манек старика. Во рту у молодого полководца неожиданно пересохло, он перестал ощущать какой-либо вкус, ожидая продолжения речи Имтры.

— Нам потребуется доброволец для выполнения опасного и рискованного задания.

— Задания?

— Да, Манек, — раздался голос кандассы, хриплый от переполнявших ее эмоций — она решила вновь вступить в разговор. — Ты знаешь Кхайя с тех пор, как он присоединился к нам, придя из Кемета. Вы были соперниками в играх, сражались бок о бок, как воины, стали друзьями и полководцами. Ты знаешь его лучше, чем кто-либо. Ты готов стать добровольцем и попробовать спасти друга?

— Я... я сделаю все, что вы хотите от меня, Ваше Высочество, вы же знаете это. Но что это за задание, о котором вы говорите?

— Мы можем объяснить его суть, Ваше Высочество? — послышался голос, принадлежавший желтокожему магу, напоминавший шорох листьев и дуновение ветра.

Как один, все семь магов шагнули вперед и встали вокруг скамьи, на которой лежало неподвижное тело полководца Кхайя. В этот круг также попали Имтра, Манек и кандасса.

Желтокожий маг остановился напротив Манека Тотака, затем повернул свою огромную голову к кандассе. Его миндалевидные глаза ярко блестели в свете лампы.

— С вашего разрешения. Ваше Высочество? — обратился он к Аштарте.

— Пожалуйста, продолжай, — тут же кивнула царица. — Время не терпит.

Теперь головы семерых магов склонились, подобно бутонам насекомоядного растения вокруг мошки.

— Колдуны, служащие фараону, забрали душу Кхайя Ибизина, — сообщил Манеку желтокожий маг. — Они совершили над ним погребальный обряд, который проводится над телами умерших людей благородного рода! Они послали его Ка через столетия, чтобы он вселился в новое тело еще не рожденного младенца.

Уставившись в глаза желтокожего мага, Манек поинтересовался:

— И как я могу ему помочь?

— Нам не слишком известен этот ритуал, — продолжал маг тихим голосом, больше напоминающим шепот, — ведь мы не творим зла, как колдуны фараона, известные своей жестокостью. Однако мы считаем, что сможем повторить их темные деяния.

Огромные головы наклонились еще ближе к Манеку.