Воин эпохи Смерша

Наша медицина застенчиво молчала. А немецкие эскулапы через дипломатические каналы вспомнили о маленькой Хелене – Галине Шуреповой, которая восемь лет находилась в специализированном приюте и спасала своей детской активной кровью раненых солдат вермахта во время переливаний и других манипуляций. Ее кровь и кровь ее сестры Наташи периодически отбирали немецкие медики.

А ведь нашей героине почти пять лет приходилось передвигаться на костылях. Равнодушие чужой боли не замечает.

И вот по наводке или без нее, просто по праву совести, Галину Александровну не наши, а германские чиновники однажды спросили:

«В чем, фрау Галина, вы нуждаетесь? Не надо ли чем помочь?»

Галине понадобилась операция по протезированию разрушенных болезнью тазобедренных суставов. Ее взяли в одну из клиник. Операция прошла успешно. Со временем Галина Александровна скажет: «Немцы украли у меня детство, а в старости с ногами помогли. Спасибо!»

Сегодня Галина проживает в родном ей Севастополе рядом со своими не предавшими ее дельфинами.

Глава двадцать пятая Воспоминания о генерале

Из воспоминаний генерал-лейтенанта Николая Ивановича Железникова

Водном из выступлений перед слушателями Высшей школы КГБ начальник ее 1-го факультета генерал-лейтенант Н.И. Железников в 1966 году (автор книги присутствовал на этой беседе) рассказывал о боевых буднях Управления военной контрразведки Смерш 2-го Прибалтийского фронта, руководителем которого он в то время был. Он, в частности, осветил подробности одной операции против диверсионной абверкоманды-212, созданной при штабе 16-й армии вермахта. Потом автор нашел эти материалы в мемуарах его коллег и Интернете.

Вот как Н.И. Железников описывал особенности этой операции:

– План захвата мне доложил подполковник Шурепов. Кстати, он был опытнейший разыскник. Мы ему поручили захватить вражескую разведшколу. Но к моменту начала операции она была пуста – улепетывало войско полковника абвера Хельмута Хоссельмана (руководителя этого абверовского гнезда. – Авт.) всегда раньше и быстрее, чем отступали регулярные войска.

Прикрывались подобные действия необходимостью сохранения секретов особой важности. Однако моего подчиненного подполковника Шурепова это не смутило. Он скрупулезно стал обследовать помещения школы, понимая, что то, что не сказали абверовцы, должны поведать стены, столы, черновики, бухгалтерские бумаги и прочий «хлам». Вскоре это информационное «вторсырье» подсказало военным контрразведчикам, что через эту школу прошло более пяти тысяч радистов, диверсантов и террористов.

Ребята скрупулезно подошли к сбору улик.

И вот в ходе этого разбирательства подполковник Шурепов вышел на местного фотографа, у которого из-за разгильдяйства Хоссельмана сохранилось более двухсот негативов выпускников-радистов, а также масса «испорченных» фотографий, которые ох как пригодились для идентификации личностей предателей.

Когда мне об этом доложил Александр Шурепов, я подумал, вот уж верно – кто неправильно застегнул первую пуговицу, уже не застегнется как следует. По материалам, полученным от фотографа, была подготовлена ориентировка со списками и фотоальбомом на выпускников школы, вокруг которой развернулась большая поисково-разыскная работа. В ходе ее осуществления были задержаны десятки агентов немецкой разведшколы. В том числе арестовали резидента, оказавшегося… женщиной-испанкой, заброшенной в Ригу еще в конце 1930-х годов…

Генерал-лейтенант Н.И. Железников охарактеризовал Александра Алексеевича оперативно грамотным, предельно внимательным к оперсоставу руководителем, живущим по принципу: делай, что должен, и будь, что будет.

В немногочисленных материалах мемуарного толка он скажет, что наряду с выполнением служебно-фронтовых обязанностей подполковник Шурепов терзался поисками пропавшей семьи.

После завершения Курляндской операции и освобождения советскими войсками Прибалтики Шурепов так и не смог вырваться в Литву, к месту прежней службы, и вскоре убыл на Дальний Восток для борьбы с японскими милитаристами.

Это было жестокое время!

Из воспоминаний генерал-майора в отставке Владимира Борисовича Коковина

Я в середине шестидесятых служил в кадровом аппарате Управления особых отделов КГБ по Дальневосточному военному округу (ДВО). Краснознаменным округ стал в 1967 году.

Как-то раз кадровое начальство поручило отнести на подпись срочный документ, но генерала Шурепова не оказалось в своем кабинете. Мне передали, что он в особом – «своем доме».

Дело в том, что с учетом высокого роста Александра Алексеевича командующий округом генерал-полковник Яков Григорьевич Крейзер, кстати, получивший звание Героя Советского Союза 22 июля 1941 года за успешное руководство воинскими соединениями и проявленные при этом личное мужество и героизм в боях под Оршей и Могилевом, выделил ему небольшой особняк.