Воин и Маг

Valle верно истолковал мысли своей молодой супруги и только чуть улыбнулся. А когда его и её матушка что-то шепнули Изабелле, и выражение тоскливой обречённости в её глазах постепенно сменилось каким-то новым выражением, а щёки впервые стали чуть живее алебастра, даже немного залюбовался. С тех пор, как он перед входом в храм Риллона, да не погаснет его сияние, впервые откинул вуаль с лица невесты и посмотрел на будущую супругу, он видел только безвольную и холодную, словно фарфоровую, куклу с потухшим взглядом, покорную воле старших и обстоятельствам. А губы её при традиционном перед алтарём поцелуе оказались буквально ледяными и плотно сжатыми…

Теперь же, получив отсрочку (а кто знает, может и надежду?), Изабелла чуточку приободрилась, тем более что питьё мягко и незаметно стукнуло куда-то под затылок.

«Ага – теперь понятно, куда и почему пропал мой серебряный кинжальчик!» – думала меж тем девушка, храбро отважившись на кусочек вишнёвого пирога. Затем, махнув на всё рукой – хоть в кои-то веки вкусно и вволю поесть, будет о чём перед смертью вспомнить – она получила на блюдечко из рук своего супруга эльфийского салату, затем кусочек утки с трюфелями и чего-то ещё, оказавшегося непривычным, но безумно вкусным.

«Может, за пару дней удастся так разъесться, чтоб потолстеть и он на меня даже смотреть не захотел?» – по привычке подумала Изабелла, – «Да ну, не успею, и только вкуснее буду этому живодёру. Тогда приналяжем на чесночок и торт с серебряной пыльцой – может, побрезгует мной тогда…»

Как бы то ни было, всё подходит к концу. Пир прервался ненадолго в сумерках, когда молодых торжественно отправили почивать. Ната и Эстрелла вели Изабеллу с чуть блестящими от выпитого зелья глазами, спокойную на удивление самой себе. Принц Ян и неугомонный Карлос, уже и тут присмотревший себе цыпочку, провожали Valle, непринуждённо разговаривая о том, о сём, а в общем – ни о чём. Спереди и позади веселились подвыпившие родственники и гости.

И вот, дверь в покои всё ближе, ближе. Затворилась наконец, и весёлый гам за ними стал удаляться. В наступившей тишине спальни повисла какая-то мутно звенящая напряжённость.

Бедная Изабелла ещё нашла в себе силы взглянуть на своего мужа, словно цыплёнок на забравшегося в курятник лиса, а затем снова поникла, погрузившись в какое-то оцепенение. Мысли её разбрелись, тупо и лениво цепляясь друг за дружку, а роскошная кровать под балдахином тончайшего харадского шёлка внушала девушке смутный ужас.

Valle повёл себя несколько странно. Скинул и привычно повесил на спинку стула свой чёрный бархатный хомерик. Подошёл к окну, за которым из темноты высунулась любопытная луна, отворил. С наслаждением вдохнув свежего прохладного воздуха, глянул на замершую несчастную девушку. Еле заметно улыбнувшись, шагнул в сторону и стукнул в неприметную потайную дверцу в углу. Уж волшебнику-то не заметить такое – просто непростительно.

Из-за дверцы выскользнула нянюшка. Ласково приговаривая и бормоча, принялась переодевать свою горлицу белокрылую в длинную, до пят, воздушную ночную сорочку с кружавчиками. Впрочем, Valle не глазел, а, отвернувшись, вновь подошёл к окну, за что смущённая Изабелла почувствовала тень благодарности.

Пробормотав несколько слов на непонятном древнем языке, некромансер выбросил вперёд руку, и – о ужас! – на его палец, спикировав из бездны неба, устремился нетопырь. Повис вниз ушастой головкой, смешно уцепившись коготками, и только беспокойно иногда шевелился. Девушка, вынырнув лицом из ворота пахнущей лавандой ночнушки, смотрела во все глаза, и эта острастка пополам с восторгом даже начали ей нравиться.

А там дела пошли уж вовсе непонятные. Чернокнижник назидательно наставил на зверька палец другой руки.

– Я закрывать окно не буду, ибо люблю свежий воздух. Но – чтобы твои приятели дежурили всю ночь, и к нам не приблизилось ни единой мухи или комара. Понятно?

Зверёк встрепенулся, пискнул словно мокрым пальцем по стеклу и, сорвавшись с пальца своего повелителя, бесшумно канул в ночь. То ли от этого звука, то ли от бодрящей свежести в спальне, Изабелла покрылась мурашками, поёжилась и всё-таки решилась посмотреть на кровать. А не найти ли там укрытие?

– Нянюшка, забери это тёплое одеяло и замени более лёгким. Покрывалом, что ли, – распорядился Valle, обернувшись, – Холода-то давно кончились…

Старушка, чуть заметно пожав сухонькими плечами, повиновалась. Девушка тут же испуганной и замёрзшей мышкой скользнула в атласную негу постели. Свернулась в клубочек, а затем, согревшись, стала проваливаться в зыбкий и призрачный, навеянный зельем сон.

Когда её супруг забрался на свою половину постели, Изабелла настороженно вынырнула из ласковых объятий забвения. Испуганно ворочаясь, соорудила из складок перины непреодолимый вал меж собой и Им, и наконец заснула чуть успокоенная и с мыслью, что глядишь – ещё пару дней пожить удастся.