Воин империи

А совсем вечером сидеть на колченогой самодельной скамеечке в заросшем травою дворе и смотреть на лохматое от звёзд небо. И представлять, как там кто-то сидит точно так же и смотрит на тебя… И снова целоваться, и снова давать волю рукам, и успеть добраться куда-то, покуда её рука не остановит твою уже твёрдо — на пороге самого сокровенного…

Счастье! Брянск, Счастье — какая разница! Одна русская земля, одни русские люди. Одно счастье! И в этих здешних домиках у здешних парней и девчонок всё было то же самое, и та же судьба…

Да вот только не та… Не та оказалась судьба у них, у всех, кто остался жить — и умирать — на осколках разорванной по живому страны. Растащенной по углам теми, кто не хотел быть равным. Кто хотел быть особым. Кто понимал, что в большой империи ему пробиться наверх тяжело будет. А значит, всего проще — выдумать себе особую нацию, где сразу все вершины открыты! Хочешь — стань идеологом незалежности своей! В учебники войдёшь! Хочешь — усвой хуторской диалект, объяви его подлинным национальным языком, добавь десяток собственных словесных уродцев — и наяривай на нём стишата, оповидання, басни. Сразу классиком станешь — нет ведь конкурентов тебе!

Всё понятно: один едет в город пробиваться, другой предпочитает в своём селе председателем сельсовета стать. Потому как справедливо опасается, что в городе ему наверх не подняться.

Непонятно другое — как тысячи таких же мальчишек, парней, мужиков, как он сам, как Витька, Вовка, Юрка, позволили себя увлечь скаканием и сказками про то, что станут жить «найкрайше», как только расплюются с «москалём»? Как только порвут с ним, убьют его…

А многим ведь пришлось действительно убить его. И часто — в самом себе…

Потому что тысячу лет империя на том и строилась, что в ней по-христиански и по-русски не делали различия между эллином и иудеем, между нациями и народами. Живёшь в России, служишь России? — значит, наш ты. И мы — твои. Невзирая на принадлежность — хоть русский, хоть украинец, хоть армянин, хоть нганасан. Потому что это — Империя, где не делятся на украинцев, русских, белорусов, чукчей и так далее. Кем себя считать — личное дело каждого. Но все вместе — один народ. Который никого не оккупирует, а всей своей многонациональной мощью вместе строит свой общий дом на равных правах и обязанностях. И ни у кого нет больших прав или меньших по признаку национальности. А только — по тому, как хорошо служишь народу и государству.

Но как только решил, что имеешь отдельные права только потому, что русский, украинец, армянин или нганасан, — всё, не наш ты. И в нашей империи тебе не место! На хуторе у себя нацией своей гордись.

К сожалению, многие такой выбор и сделали. Стали профессиональными украинцами. Общую страну, где вместе над строительством могучей империи трудились, объявили оккупантом. Установили почитание фашистских мразей, прихвостней, только и умевших, что карать мирное население. Да, ещё этот, голодомора культ ввели. Воспитали в этом духе молодёжь…

И вот одних судьба увела из этих домиков, этих двориков на майдан. Где убивали они своих сверстников, земляков, а то и соседей в «Беркуте». А потом погнала их судьба сюда, убивать и усмирять тех, кто с ними не согласен. Кто не согласен убить в себе самого себя…

А других судьба расколотой империи увела на другую сторону. Где они защищают своё право оставаться собою. Не делиться на нации и нациёночки, не выдумывать себе великого прошлого. Потому что оно и так с ними — великое прошлое великого народа. К которому они хотят принадлежать и будут принадлежать!

За что и идут в бой, не желая покоряться вырвавшимся на волю хуторским гоблинам. Желающим навязать им собственные угрюмые фантазии и заставить принадлежать к выдуманному народу.

Потому здесь именно они — оккупанты. Потому их надо выгонять. А кто не уходит — наказывать. Брать с них виру, как принято было у русичей.

Вот только не знал пока Алексей Кравченко, как он будет брать с врагов виру. Знал только, что — непременно возьмёт.

Не знал ещё также, чем заплатит за это сам…