Воин-паразит: Стать человеком

— Я в курсе, сэр Татис. Десять ночей я потратил на то, чтобы прочесть всю доступную информацию, включая летописи и фольклор, — посмотрел исподлобья генерал. — Все тайные ходы были забаррикадированны захватчиками ещё сто лет назад. Наши лучшие диверсанты выяснили это ценой собственных жизней. Однако, есть ещё одно место, о котором достоверно неизвестно ни врагу, ни нам. Это нулевой ход, о котором даже среди тех, кто охранял Доменгон при нашем над ним контролем, ходили лишь слухи.

— И откуда Вы о нём узнали, сэр? — поинтересовался приглашённый на совет Людвиг, который по такому поводу даже помыл голову.

— В одном из старейших документов, коему уже больше десяти тысяч лет сказано, что через сто пятьдесят лет после основания крепости, в ней случился пожар, окутавший почти весь замок. Тогда, семья графа, что командовал Доменгоном, спаслась через шахты метеоритной руды на востоке.

— При всём моём уважении, но это чушь. С чего вы вообще взяли, что эту сказку якобы десяти тысячелетней давности не придумали вчера и не подкинули вражеские разведчики, чтобы заманить нас в ловушку? — возразил сэр Татис.

— Заманить группу диверсантов, чтобы что? В этом нет ни капли смысла, достопочтенный сэр-рыцарь, — произнёс Людвиг. — Если есть шанс, то почему бы им не воспользоваться? На кону стоят жизни тысяч солдат, которые могут погибнуть ни за что, если Доменгон не будет взят.

— Но даже так… Шахты охраняются войсками не хуже тех, что стоят в Доменгоне. Чтобы провести успешную операцию, оставшись незамеченными и отыскать тот самый нулевой ход, нужны настоящие профессионалы своего дела. Это должны быть люди совершенно неповторимого склада ума, смекалки, способные сливаться с толпой за секунду даже в голом поле…

— Капитан? — повернулся Бальдр Большерук ко Жнецу Таверн.

— Есть у меня один человек, соответствующий требованиям сэра Татиса…

Глава 37. Память разбита, а правда сокрыта

Полы шатра генерала поднялись вместе с волной пыли из-за приземления Глории. Дьяволица раскрыла пасть и выплюнула Эспена, что перекати-полем влетел внутрь палатки, ударившись лбом об угол стола.

Паразит зашёлся кашлем, параллельно пытаясь убрать с волос и лица склизкую дрянь. Не разобрав где находится, он покрыл жабу трёхэтажными ругательствами со множеством причастных и деепричастных оборотов.

— Лейтенант, я всё понимаю, но прикусите язык, — сдерживая смех, произнёс склонившийся над сидящим на ковре Эспеном Людвиг. — Позвольте представить Вам, генерал, Эспена — моего лучшего диверсанта. Порой, кажется, что он прирождённый жнец, а не воин, коим представляется. На его счету уже десятки спалённых лагерей Ультрас и успешных рейдов.

— Ась? — при слове генерал, Эспен раскрыл слипшиеся глаза, скорчившись из-за вырванных с корнем ресниц. — Матюшки… — вскочив на ноги, паразит отсалютовал, разбрызгивая повсюду жабьи слюни.

— И этот разгильдяй — лучший диверсант? — фыркнул сэр Татис.

— У всех свои недостатки, сэр-рыцарь, — ответил Жнец Таверн.

— Он даже не «Человек», — заметил полковник.

— Но ему и незачем выделяться среди толпы рабочих, — аргументировал капитан.

Эспен продолжал стоять молча, держа кулак на груди. Аура в шатре давила на плечи сильнее, чем треклятое бревно, с которым он приседал ещё будучи «дохляком» в Малых Дубках.

Семеро офицеров, не считая генерала, находились на пятом уровне, причём не на начальных его стадиях. Весьма вероятно, каждый из них стоил дюжины Храмовников и это… настораживало.

В отличии от Людвига, остальные полководцы — титулованные рыцари, не были похожи на коренных обитателей внешней стены Доминос. Наверняка каждый из них был вызван на передовую если не из столицы, то как минимум из гарнизона средней стены. Это означало, что со стороны врага следовало ожидать сил ничуть не хуже.

Среди тех же рыцарей Чёрного Варана не было никого меньше, чем с шестью акупунктурными точками. Что же тогда за монстры обороняли Доменгон? Ведь когда-то же он был взят Ультрас, несмотря на свою неприступность, и больше века уже удерживался.

Окончательно убедил в масштабе грядущих событий Эспена сам генерал. Бальдр Большерукий не просто так носил своё прозвище. В отличии даже от Людвига, на нём не было рукавиц. Даже самых простых, из кожи. Более того, на поясе полководца не нашлось места даже креплениям к ножнам. Бальдр вообще не носил оружия.

За место тысяч слов, Эспену говорили руки генерала. На пальцах и внешней стороне ладони не нашлось место ни родинке, ни волоску. Даже линии на костяшках отсутствовали, уступив поверхность накладывающимся друг на друга сеткам шрамов.

«Впервые вижу адепта рукопашного боя… дожившего до уровня “Спирита”. Хотя о чём это я? Это в принципе первый раз, когда я вижу “Спирита”», — оценил Эспен.