Воин пяти Поднебесных: Пророчество

Тайши послала шепот своему отряду:

— Вперед! Бейтесь за победу!

Это были настоящие солдаты, которые сражались на настоящей войне, всем пожертвовали и выжили — ради того, чтобы в конце концов стать тренировочными мишенями. Они повиновались. Им было нечего терять, а загнанный в угол враг всегда опасен. Они бросились в бой, окружая и колотя оставшихся телохранителей.

Тайши стояла в центре схватки, вмешиваясь лишь для того, чтобы шепотом подать совет. Спустя несколько мгновений все было кончено. Предреченный герой сдался крестьянину и голому бойцу. Набедренная повязка не пережила драки.

На площадке воцарилось молчание, не считая тяжелого дыхания бойцов, поднимавшихся с земли. Потрясенный Цзянь стоял посреди арены. Его многочисленные наставники тоже были ошеломлены.

Самолюбие — хрупкая вещь. Тайши хорошо это знала.

Тайши помогла подняться мужчине с топором, хлопнула его по заду в знак поощрения и вытерла запачканные руки о его плечи, прежде чем вернуться на балкон. Два изящных шага — и Тайши уже сидела на прежнем месте, протягивая руку за персиком.

Она повернулась к Фаару:

— В мою комнату, сейчас же.

Дворцовый управитель был, казалось, в равной степени растерян и напуган.

— Но у вас нет комнаты…

Он замолчал, а потом опустился на колени и низко склонил голову.

Теперь была.

Глава 2. Предреченный герой

У Вэнь Цзяня, Предреченного героя, воина пяти Поднебесных, спасителя народов Чжун, ужаса орд Катуа день выдался тяжелым. Юноша впервые в жизни проиграл бой, в приступе гнева сломал любимый тренировочный меч о стену, загнал в руку две занозы и вдобавок пропустил ужин, потому что его вызвал к себе дядя Фаару.

Цзянь вышел из башни, которую называл своим домом, похлопал, как и всегда, по каменной табличке с надписью «Башня неувядающего мужества» и пересек безлюдный Небесный двор. Не обращая внимания на мелькание длинных теней и тихие шаги за спиной, он устремился в центр, к Сердцу престола Тяньди.

Король, сверкая золотом, уже клонился к закату, а Королева, следуя за супругом по небу, приближалась к зениту. Их дети-близнецы, Принц и Принцесса, только начали восхождение, показавшись на южном краю неба. Вечер в это время года был особенно светлым — все три луны сияли ярко, окрашивая землю синим, зеленым и фиолетовым.

Мысли у Цзяня бешено неслись, в основном по кругу, пока он спешил к дяде Фаару. Юноша вспоминал унизительные утренние события, и ему было о чем тревожиться. Что случилось? Почему он проиграл? Он же все делал верно. Может, наставники отменили вечернее занятие, чтобы обсудить его поражение? Юноша надеялся, что так и есть. Кто-то должен понести кару за это возмутительное вмешательство. Он — Предреченный герой. Никто не вправе с ним так поступать.

Юноша пришел к единственному логичному выводу: эта простолюдинка — женщина, которую Цзянь сначала принял за служанку, забывшую одеться как положено, — несомненно, сплутовала. И с какой стати мастера так заволновались, будто она в самом деле важная персона? Женщина застала его врасплох, когда спрыгнула с балкона и ни с того ни с сего влезла в бой. Он просто не был готов. Это нечестно. Почему ее не остановили?

Цзянь, борясь с досадой, сунул руки поглубже в карманы. Герои не грызут ногти. Герои не плачут. В такие минуты Цзянь радовался, что может остаться наедине со своими мыслями. Ему было бы очень стыдно, если бы наставники или дядя Фаару увидели его в таком состоянии.

Он был величайшим юношей во всех Просвещенных государствах. Ему постоянно все об этом говорили. Цзяню предстояло стать великим воином, привести Чжун к победе над злобными и гнусными ордами Хана и даровать миру покой. Вот для чего он родился на свет и жил здесь, в Небесном дворце. Вот почему лучшие мастера собрались тут и обучали его. Поэтому за целую жизнь он не потерпел ни одного поражения на тренировочной площадке. Потому что все это было истиной. А значит, старуха смошенничала, чтобы выставить его в дурном свете. Другого объяснения не могло быть. Но зачем?

Цзянь почувствовал одновременно облегчение и ярость. От него зависело слишком много судеб. Он не мог проиграть. Сжульничать для того, чтобы опозорить Предреченного героя… Это недопустимо. У Цзяня вырвалось сдавленное рычание. Он нахмурился, сжал кулаки, едва не проделав дыры в карманах, и гневно зашагал по плитке к Сердцу престола Тяньди.

Юноша на мгновение остановился у подножия Тысячи ступеней мудрости — на самом деле их было восемьсот четырнадцать — и бросился бегом по лестнице. Пока он перескакивал через три ступеньки за раз, за спиной у него слышались топот и тяжелое дыхание.

Он достиг верхней площадки, немного запыхавшись, и дважды глубоко вдохнул. Наверх вовсе не обязательно было бежать, но, когда Цзянь волновался, ему всегда хотелось дать волю скорости. Однако стоило привести себя в порядок, прежде чем явиться к дяде.

Юноша вытянул руку.

— Платок!