Воин под Андреевским флагом

Если принять на веру это сообщение, то получается, что корабль Ушакова повредил 7 линейных кораблей турок (т. е. почти половину из 15) и потопил фрегат. Что при этом делали остальные корабли Севастопольской эскадры – неясно.

В конце своего сочинения Ушаков представлял пятерых своих подчиненных к награждению орденом Св. Георгия IV степени (при таком раскладе, естественно, предполагалось, что сам Ушаков получит Св. Георгия III степени). И рапорт сей он послал… самому командующему Войновичу!!! До сих пор Войнович открыто, тепло и по-дружески относился к Ушакову, поощряя его за отменную службу и даже ласково называя «мой батушка»[2], «друг сердечный», «душенька». И вдруг человек, в котором он ничуть не сомневался, пишет ему столь дерзкий рапорт, где не только рассказывает без малейшего смущения очевидные небылицы, но и указывает своему командующему, кого именно из офицеров и каким орденом следует наградить.

Контр-адмирал Войнович в ответ посылает Ушакову резкое письмо: «Поступок Ваш весьма дурен, и сожалею, что в такую расстройку к службе вредительное в команде наносите. Сие мне несносно и начальствовать над этакими; решился, сделав точное описание к Его Светлости, просить увольнения». Он сообщил, что это описание отправил главнокомандующему Потемкину вместе с рапортом Ушакова.

Федор Ушаков, испугавшись до крайности, решает идти ва-банк и пишет 11 июля пространное донесение (5 страниц убористого текста – не вполне вразумительного для сегодняшнего читателя) напрямую князю Потемкину, что было уже грубым нарушением субординации:

«Надеялся я заслужить к сведению Вашей Светлости подтверждения доброго о себе мнения; его одного только усердно ищу и желаю; но, Милостивейший Государь, гонимое меня здесь через Его Превосходительство Марка Ивановича несчастие никогда не оставляет, и ни через какие всевозможные отменные мои старания милости и справедливого по заслуге моей его к себе расположения изыскать не могу… с самого моего малолетства привык к почтению и уважению командующих… В одном из всех (начальников. – П.В.) Его Превосходительстве Марке Ивановиче не могу сыскать желаемого успеха, который с начала нашего знакомства, когда были еще полковниками и оба под командою других, восчувствовал некоторую отменную ко мне ненависть, все дела, за которые я иногда был похвален, не знаю причины отчего отменно его беспокоят, чего во всем виде и в деле укрыть не может… Хотя Его Превосходительство по необходимости оказывает иногда некоторые уважения и благосклонность, но большею частью дела его и поступки против меня во множестве совсем не соответственны моему поведению и службе».

К донесению Ушаков прикладывает и письма к нему Войновича: «В них я всегда именован был любезным другом, помощником и любезным товарищем… Его Превосходительство имел ко мне отменную величайшую доверенность… вдруг нечаянно и не знаю никакой причины отчего, получил сию перемену…»

И далее: «Чрез сей случай получил я столь строгого содержания письма и гнев Его Превосходительства, от кого ж он, что обо мне слышал, не сказывает, имеет около себя множество шпионов и во всякой неправде им верит и после мстит до бесконечности за всякую безделицу…»

Однако это все эмоции, а вот существенное – Ушаков признается Потемкину, что в своем рапорте о сражении хватил лишку в перечислении кораблей, им подбитых:

«Его Превосходительство Марко Иванович считает не сходным в рапорте моем то, что контр-адмиральский корабль во время баталии сбит с своего места кораблем «Преображением», оно действительно так (! – П.В.)… а посему контр-адмиральский корабль дрался с «Преображением»; будучи от меня не очень далеко и, думаю, не мог, отступая с бою, миновать мой корабль, а как он меньше всех с моим кораблем бился, то я охотно б его из рапорта моего отключил и все б написал то, что угодно, но Его Превосходительство рапорт мой отправил, о том прежде мне не сказав, а я узнал об отправлении рапорта из его ко мне письма…

Воззрите, Милостивый Государь, милосердным оком на всепокорнейшее мое прошение…»

В довершение своего сочинения Федор Ушаков просит уволить его от службы «с безбедным пропитанием».