Воин поневоле

— Нанджи всего лишь сын торговца. В его наборе есть еще несколько таких же, тоже из семей ремесленников, хотя я полагаю, что были и более достойные кандидаты, сыновья воинов. Именно тогда светлейший Хардуджу и получил этот меч.

Может быть, Тарру и был замешан в более серьезных преступлениях, может быть нет, но, видимо, эта мелкая взятка и настроила достопочтенного против правителя.

— Вы считаете, что семья Нанджи заплатила?

Тарру ухмыльнулся.

— Совсем немного, я уверен, светлейший, — сказал он, придерживая дверь. — За подобный меч можно купить несколько таких лавок, как у его отца. Но я уже сказал, что ремесленников, желающих протолкнуть своих сыновей в воины, было много. Этот меч принес Хардуджу так мало хорошего, и вот теперь им владеет один из тех учеников.

Он удовлетворенно улыбнулся. Тарру нельзя было назвать добрым человеком.

И честным воином тоже, ведь, зная о подкупе, он и пальцем не пошевелил, чтобы наказать взяточника.

4

— Прошу вас, светлейший, удостойте меня чести услышать ваше мнение об этом простом вине, — тонким дрожащим голосом говорил старый беззубый жрец.

— Незабываемый букет, священный, — пророкотал воин на несколько октав ниже.

Хонакура устроился в большом плетеном кресле, похожем на валторну, и улыбался, показывая десны. Он изображал гостеприимного хозяина, говорил о пустяках, а его острый взгляд замечал все вокруг. Вэлли сидел на табурете напротив него. Между ними на столе стояли огромные пироги, вино и хрустальные кубки; надо всем царила зеленая тень деревьев, стволы которых не могли бы обхватить даже руки Шонсу. Деревья были посажены, чтобы украсить это место, но три гиганта захватили весь двор и теперь полновластно здесь царствовали. Их корни охватывали каменные плиты, потрескавшиеся от времени. Глядя на эти деревья, Вэлли как никогда ясно понял, насколько древен сам храм и культура, его породившая.

Этот уголок джунглей — частное владение. Стены здесь покрывают мягкий мох и яркие цветы. За ними — шумит и смеется Река, поглощая все звуки точно так же, как полог ветвей закрывает жгучее солнце и не дает проникнуть сюда постороннему взгляду. Вокруг сновали насекомые, но кроме них в этой влажной тени собеседников не тревожил никто. Вино и в самом деле оказалось незабываемым — такого резкого металлического привкуса Вэлли не сможет забыть никогда.

Наконец Хонакура покончил с любезностями.

— Ваш вчерашний поступок достоин награды, светлейший: вы показали свою верность Богине. Хотя официальное соглашение с советом еще не заключено, я уполномочен предложить вам вознаграждение — место правителя или определенную сумму, — он улыбнулся.

Деньги за кровь? Вэлли поймал себя на том, что хмурится, хотя ему было бы интересно узнать, сколько получает Седьмой за работу мечом.

— Это доставило мне удовольствие, священный. Вы знаете, я не могу принять место правителя, а в деньгах у меня недостатка нет. Мой господин щедр. — Это было все, что он сказал.

Невидимые брови Хонакуры удивленно приподнялись.

— Кажется, я слышу соловья, — сказал он, понизив голос.

Вэлли прислушался, но не услышал ничего, кроме сонного воркования голубей, доносившегося издалека.

Увидев его недоумение, старик усмехнулся.

— Это такая поговорка, светлейший. Говорят, что много лет назад в лесу встретились два правителя, собравшиеся обсудить какое-то важное дело, а неподалеку от них на дереве пел соловей. Он пел так прекрасно, что оба они заслушались и пропустили мимо ушей то, что говорил собеседник.

— Тот соловей, должно быть, сладко пел, — заметил Вэлли с улыбкой.

Жрец тоже улыбнулся, но ничего не сказал.

— Вчера, — начал Вэлли воодушевленно, — со мной произошла необычная вещь — я разговаривал с богом. Но это довольно длинная история, и я не хотел бы вас утомлять…

Он, кажется, отступил от роли, потому что ответом ему стал удивленный взгляд, за которым последовала вежливая, но озадаченная улыбка.

— Простите меня, священный, — сказал он. — Мне не следовало шутить о таких вещах. Это приводит к неприятностям. Но я и в самом деле разговаривал с богом, и среди прочего он сказал мне вот что: «Хонакура — честный человек, можешь ему доверять». Поэтому, если позволите, я расскажу вам все с самого начала. Я хотел бы услышать ваш мудрый совет.

Старик молча взглянул на воина, и вдруг по его щекам потекли слезы. Лишь через несколько минут он заметил это и вытер глаза рукавом.

— Простите, светлейший, — пробормотал жрец. — Прошло уже много лет с тех пор, как в последний раз я получил похвалу от старшего, и теперь не помню, что надо делать в таких случаях. Умоляю, простите меня.

Вэлли чувствовал себя законченным подлецом.

— Позвольте, я все расскажу вам с самого начала, — сказал он.