Читаем Воин-Пророк полностью

Пораженный внезапным ужасом, Найюр уставился на имперского офицера, увидев знаки различия, вычеканенные у горловины его кирасы. И конечно же, на нем была синяя накидка.

Офицер нахмурился, потом обменялся многозначительным взглядом со своим спутником.

— Похоже, мозги у него тоже отощали, — сказал офицер голосом, слишком хорошо знакомым Найюру.

Он вспомнил, как этот голос плыл над трупами его соплеменников — после битвы при Кийуте. Икурей Конфас… Перед ним стоял сам экзальт-генерал! Как он умудрился не узнать его?

«Безумие нарастает!»

Найюр сощурился и представил себе, как сидит на груди у Конфаса и отрезает ему нос, словно ребенок, копающийся в грязи.

— Чего он хочет? — пролаял он, обращаясь к Пройасу.

Найюр взглянул на шрайского рыцаря и осознал, что и его тоже где-то видел, хоть и не помнит имени. На груди у рыцаря-командора висел маленький золотой Бивень, прятавшийся в складках накидки.

Вместо Пройаса на его вопрос ответил Конфас.

— Чего я хочу, неотесанный варвар, так это истины.

— Истины?

— Господин Сарцелл, — пояснил Пройас, — объявил, что у него имеются новости об Атритау.

Найюр уставился на рыцаря, впервые заметив повязки у него на руках и странную сеточку воспаленных линий на красивом лице.

— Об Атритау? Это каким же образом?

— К нам обратились три человека, движимые благочестием, — произнес Сарцелл. — Они клянутся, что один человек, много лет водивший караваны на север и погибший при переходе через пустыню, сказал им, что князь Келлхус никак не может быть тем, за кого себя выдает.

Шрайский рыцарь странно улыбнулся — видимо, ожоги на его лице были довольно болезненными.

— По их словам, суть в том, — неумолимо продолжал Сарцелл, — что у их короля, Этелария, нет наследников. Род Моргхандов вот-вот угаснет, как говорят, навеки. А это означает, что Анасуримбор Келлхус — самозванец.

Тишину нарушила далекая дробь кианских барабанов. Найюр снова повернулся к Пройасу.

— Ты сказал, что они хотят твоей поддержки. В чем?

— Да просто ответь на вопрос, черт тебя побери! — взорвался Конфас.

Игнорируя экзальт-генерала, Найюр и Пройас обменялись взглядами, полными искренности и признания. Невзирая на их ссоры, за последние недели подобные взгляды сделались пугающе привычными.

— Они думают, — сказал Пройас, — что с моей поддержкой смогут предъявить Келлхусу обвинение, не вызвав войны между нашими людьми.

— Предъявить Келлхусу обвинение?

— Да. В том, что он — лжепророк, согласно Закону Бивня.

Найюр нахмурился.

— А зачем тебе понадобилось мое слово?

— Затем, что я тебе доверяю.

Найюр сглотнул. «Чужеземные псы! — бушевал кто-то внутри него. — Коровы!»

На лице Конфаса промелькнула тревога.

— Несомненно, прославленный принц Конрии, — заметил Сарцелл, — не пожелает иметь ничего общего со слухами…

— Равно как и со столь зловещим делом! — огрызнулся Пройас.

У Найюра на скулах заиграли желваки; он свирепо уставился на шрайского рыцаря, размышляя, отчего у человека на лице могли появиться столь странно расположенные ожоги. Он подумал о битве при Анвурате, о том, с каким удовольствием всадил тогда нож в грудь Келлхусу — или той твари, что притворялась им. Он подумал о Серве, задыхающейся под ним, и от внезапной боли на глаза навернулись слезы. Только она знала его сердце. Только она понимала его, когда он просыпался в слезах.

Серве, первая жена его сердца.

«Я должен владеть ею! — рыдал кто-то у него в душе. — Она принадлежит мне!»

Такая красивая… «Моя добыча!»

Внезапно все стихло, как будто мир пропитался оцепенением и тяжестью. И Найюр понял — без терзаний, без разочарования, — что Анасуримбор Моэнгхус оказался за пределами его досягаемости. Невзирая на всю его ненависть, всю ярость, кровавый след, по которому он шел, окончился здесь. В городе.

«Мы покойники. Все мы».

Если уж Карасканду суждено сделаться их гробницей, он позаботится, чтобы сперва здесь пролилась кое-чья кровь.

«Но Моэнгхус! — вскричал кто-то. — Моэнгхус должен умереть!» Но он больше не мог вызвать в памяти ненавистное лицо. Он видел лишь хныкающего младенца.

— Ты говоришь правду, — в конце концов произнес Найюр.

Он повернулся к Пройасу и заглянул в потрясенные карие глаза. Ему заново почудился вкус апельсиновой кожуры, настолько горькими были эти слова.

— Человек, которого ты называешь князем Келлхусом, — самозванец. Князь пустоты.

Никогда еще его сердце не было столь вялым и безучастным.

Зал аудиенций во дворце сапатишаха, такой же огромный, как сырая галерея старого короля Эрьеата в Мораоре, древнем Чертоге королей, на фоне славы Воина-Пророка был жалок, словно комнатка в лачуге. Восседая на троне Имбейяна, вырезанном из слоновой кости, Саубон с трепетом следил за его приближением. Краем глаза он видел Королевские Огни, пылающие в гигантских железных чашах. Даже по прошествии времени они словно оскорбляли окружающее великолепие — деталь, навязанная неотесанными, отсталыми людьми.

Но как бы то ни было, он — король! Король Карасканда!

Перейти на страницу:

Все книги серии Князь Пустоты

Похожие книги