Воин Рэдволла

Матиас залился краской до кончика хвоста.

— Выдры, выдры!

Громкие радостные крики встретили появившихся в зале трех выдр-акробатов в шутовских нарядах. Они кувыркались, балансировали, вертелись волчком, прыгали через уставленные яствами столы, никого и ничего не задевая, и наконец под аплодисменты гостей повисли на плети вьюнка, спускавшейся с потолочной балки

Потом еж Амброзии Пика удивил собравшихся фокусами. Из уха белки появлялись яйца, хвост мышонка вставал торчком и извивался наподобие змеи. На глазах маленьких мышей-зерновок ракушка, которую держал еж, растворилась в воздухе. Мыши запищали: «Он спрятал ее в иголках!».

В иголках? Амброзии сделал несколько магических пассов и вытащил ракушку прямо изо рта остолбеневшего мышонка. Вот это волшебство!

Меж тем колокол Джозефа на колокольне аббатства пробил восемь, и в зале наступила тишина. Почтительно склонив головы, гости замерли, стоя за своими креслами. Аббат Мортимер поднялся и медленно развел лапы, словно обнимая всех собравшихся, чтобы благословить трапезу:

Мех и коготь, зуб и ус.
Здесь у нас получат кус.
Много запасли мы на год
Листьев, корешков и ягод
И для праздничной еды
Взяли рыбу из воды.

За этим последовало громкое благодарное «аминь».

Раздался стук кресел и скрип скамей — все рассаживались по своим местам. Матиас оказался рядом с двойняшками Тимом и Тесс, а с другой стороны сидела полевая мышка Василика. Это была скромная юная мышка, но очень-очень красивая. Таких длинных ресниц и блестящих глаз, такой мягкой шерстки и белых зубов Матиас не видел ни у кого!

Взяв себе сельдерея, Матиас застенчиво отвернулся к двойняшкам, якобы проверяя, все ли у них в порядке…

Гуго превзошел самого себя. На столе появлялись все новые и новые яства. Нежные раки со сливками, украшенные розовыми лепестками, ячмень в желудевом пюре, яблочные и морковные пастилки, маринованные капустные кочерыжки в брюквенном соусе с мускатным орехом. Под хор восторженных возгласов шесть мышей вкатили в зал огромный стол. Хариус! Облака ароматного пара заполнили Пещерный зал: рыба была запечена на славу. И тут в дверях появился сам Гуго, важно переваливаясь с боку на бок. Хвостом он сорвал с головы белый колпак и напыщенно провозгласил:

— Отец настоятель, досточтимые гости и собратья по Ордену! Я, гм, хотел бы представить мое, так сказать, главное блюдо…

— Эй, Гуго, не тяни!

Под приглушенные смешки Гуго обвел собрание ледяным взглядом, безуспешно пытаясь выявить наглеца, и наконец, надувшись еще больше, громко выкрикнул:

— Хариус а-ля Рэдволл!

Раздались дружные, но нетерпеливые аплодисменты, а Гуго тем временем разрезал рыбу и положил первый дымящийся кусок на тарелку. С приличествующим случаю поклоном он поставил тарелку перед аббатом, и тот вежливо его поблагодарил.

Теперь глаза всех присутствующих устремились на аббата Мортимера. Он взял вилку, подцепил кусок рыбы и неторопливо отправил его в рот. Сосредоточенно жуя, он поднял голову и закрыл глаза, его усы вздрагивали, челюсти мерно двигались, а хвостом он держал салфетку, которой аккуратно промокал губы. Наконец аббат открыл глаза. Он сиял, словно солнышко ясным летним утром.

— Восхитительно и на редкость изысканно! Гуго, ты поистине лучший в мире повар! Пожалуйста, представь свой шедевр гостям!

Дальнейшие его слова потонули в радостных возгласах.

*4*

Клуни злобно рычал — он был явно не в духе.

Обессиленная лошадь встала, а это не входило в планы бандита — какой-то бес нашептывал ему, что надо ехать дальше. Единственный глаз Клуни зловеще прищурился. Крысы наблюдали за своим вождем и, хорошо зная его, вжались в стог сена, чтобы не попасться на глаза. В таком настроении он был непредсказуем и опасен.

— Эй, Череп! — рявкнул Клуни. Сено зашуршало, и возле Клуни появилась безобразная морда.

— Я здесь, хозяин!

Своим мощным хвостом Клуни подтянул крысу к себе. Череп съежился, чувствуя, как острые когти впиваются в его шкуру. Клуни кивнул в сторону лошади:

— Прыгай кляче на спину и кусни ее хорошенько. Иначе ленивая скотина не сдвинется с места. Череп нервно облизал сухие губы:

— Но, хозяин, она же может меня… Щелк! Клуни взмахнул хвостом, как бичом. Череп громко завизжал от боли.

— Молчать! — заорал Клуни. — Прыгай! Или клянусь пастью ада, я разорву твою паршивую шкуру в клочья!

Заорав для храбрости, Череп разбежался и прыгнул. Но не успел он шлепнуться на спину лошади, как та испуганно заржала, встала на дыбы и, сбросив крысу наземь, с места взяла в карьер. По Черепу тотчас прокатились окованные железом колеса, и, прежде чем тьма поглотила его, он увидел ухмыляющуюся морду Клуни и услышал его окрик.

— Эй, Череп! — крикнул тот. — Скажи дьяволу, что ты от меня!

Клуни был доволен. Они снова мчались вперед. Телега быстро приближалась к Рэдволлу.

В Пещерном зале праздничное веселье постепенно затихало.