Воин Русского мира

Теперь можно и по сторонам посмотреть. В черном дыму, в облаках серой пыли Сашка разглядел призрачные фигуры. Там языки пламени дожирали подбитый «Урал». Изуродованный остов БМП сержанта Канашкина почернел от копоти. Где же башня? Ах, вон она, валяется в реке… Белые барашки пенятся, заворачиваются спиралями вокруг обожженного куска железа. Горькая пороховая вонь, приторный, тошнотворный запах горелого мяса лезли через гортань в желудок, заставляя его содрогаться. Наверное, надо что-то предпринять. Спросить у Лихоты: где командиры?

Сашка делает шаг вперед. Кто-то резко толкает его в спину между лопаток. Вот досада! Сначала удар в грудь и вот теперь – спина. Он делает второй шаг и спотыкается о свой бронежилет.

– Что с тобой, Сашко?! Сашко!..

Голос Лихоты едва слышен, а самого Савки и вовсе не видать. Сашка утыкается носом в пыль. Жесткий камень Кандагара пахнет кровью. Дышать трудно. Сашка хватает ртом удушливый смрад, давится им, кашляет. Вдоль спины, между лопаток ползает холодная, шершавая змея. Тварь кусает его тело, кровь течет обильно, но сильной боли пока нет. Он слышит голоса.

– Треба поднимать его, Лихота. Сам он не ходок. А ну-ка!..

Иван возносит друга к небу, как ангел Господень. Боже, как высоко!.. Пропыленная обувка остается где-то далеко внизу. Или Половинка отделил его от ног и сделал своим однофамильцем?.. По спине, просачиваясь под ремень, стекает влажное тепло. Запах крови становится невыносимым.

– Что со мной?.. – гудит Сашка.

Душно, в горле першит, но он пытается сдержать кашель. Непосильная задача. Боль пронзает его от макушки до пяток, заставляя окоченеть. Зато теперь он понимает: ноги целы, он чувствует их тяжесть, обе при нём.

– Ранение в спину, – слышит Сашка голос Лихоты.

Савва подставляет ему левое плечо, Иван – правое.

– Надо двигаться, – говорит Лихота.

– Куда? Глянь, дым…

– Туда!

Савва решительно ведет их в сторону дымного облака. Сашка старается задержать дыхание, чтобы не раскашляться в густом дыму, но тот лезет в глаза, всепроникающими пальцами царапает в носу. Не закашляешься, так чихнешь. И Сашка чихает.

Становится легче. Лихота вынимает из-под его руки своё твердое плечо и укладывает на что-то мягкое, невесомое, живое. Нечто, непрестанно движущееся, обволакивает его, ласкает тысячью влажных языков. Щекотно. Хочется смеяться. А боли нет… Она выпита до дна странной, ласковой субстанцией. Счастливое забытьё разрывает лающий кашель Лихоты и Ванькин плачущий голос:

– Он потерял сознание! Швыдше, Савка, не то помре!..

Сашка размыкает веки. Глаза слезятся, но дым пропал, оставив по себе только едкий смрад. Голова гудит. Он едва различает звуки, словно уши заложены ватой. Хочется потрясти головой, но он уже знает, что последует за этим: боль вернется.

Перед ним возникает черное, лоснящееся лицо офицера. Глаза капитана Алексеева воспалены, как у обкуренного бабая. Камуфляж покрыт слоем серой пыли. На левом плече – багровое пятно. Видать, и его задело.

– Кто такие? – спрашивает капитан.

Не признал.

– Рядовые Лихота, Травень и Половинка. Десантно-штурмовой батальон семидесятой омэсэбэр, саперная рота.

– По первому году?

– Да, – отвечают Савка и Иван хором.

– Ясно.

Капитан обходит их со спины. Сашку трясет. Левое плечо Ивана проседает под ним. Слабеет, братишка. Вот-вот упадет.

– Ещё сто метров, ребята, – голос капитана едва сочился сквозь плотную вату, навязшую в сашкиных ушах. – Там передвижной приемно-сортировочный пункт. Шагайте. Иначе он кровью истечет.

Скалы ущелья Апушелла равнодушно смотрят на них. Скоро багровые пятна на их плащах затянет серой пылью, и жизнь на берегах шумного потока пойдет своим чередом. Перемены здесь мимолетны, а горы – вечны. Всё-всё покроет серая пыль.

– Ну что, бача? Мы все ещё живы? – тихо спрашивает Лихота.

– Ты точно – да. А я… – Сашка старается улыбнуться.

– Спине больно?

– Эх…

– Ничего, Сашко, – пыхтит Иван. – Ти вважай так: це крилы проризаються. Скоро ти злетишь.

Часть первая

Колонна прибыла раньше расчетного времени. Ночь ещё не успела наступить, когда фары первой фуры ударили снопами света в дорожный знак, черные буквы на белом фоне: «Пустополье». Колонна подошла к городишке с южной стороны, когда немногочисленные жители обезлюдевшей окраины ещё не отошли ко сну.

Сильвестр озирал последствия первого удара «градов» – удара устрашения. Той ночью накрыло южную окраину Пустополья. Именно в этих местах квартировал Барцу Бакаров – позывной Чулок – самый занозистый из бригады Землекопов. Капитальное сооружение, сложенное из железобетонных плит, пострадало меньше других построек. Совсем другое дело – одноэтажные щитовые или саманные домишки. Удар ракеты превращал такое строение в груду ни на что не годного мусора. В ту ночь погибло полтора десятка человек, но Барцу Бакаров конечно же уцелел.