Воин Сидона

Мои сыновья хотели охотиться с нами, и хвастались своими копьями. Мы заставили их остаться с их матерью. Их зовут Винджари и Утунду, и вскоре они будут высокими и сильными.

Мы ползли против ветра с нашими копьями, выискивая большого быка. Мне сказали, что этот вид охоты очень опасен, и я очень быстро понял почему. Нужно выдерживать ветер, который дует тебе в лицо, быть тихим и терпеливым. Я думал, что могу охотиться так же тихо, как и любой другой, но, как оказалось, это не так. Теперь я знаю, что наш царь и его воины могут подкрадываться к дичи намного тише, чем я, хотя я и старался изо всех сил. Мы заранее условились, что первым встанет царь и бросит свое копье. Сразу после этого мы все вскочим и бросим копья в то же самое животное. Мы подползли близко к огромному быку. Я ждал, когда царь встанет и спрашивал себя, что же не так. Когда он встал, я увидел, что он подполз очень близко. Гиппопотам заревел, ужасный звук! Мы все, как один, вскочили и осыпали его дождем копий.

Потом все закричали и бросились в рассыпную. Второй гиппопотам, которого мы не видели, потому что он находился немного дальше от реки, бросился к нам, но скорее не на нас, а к реке. Никто, увидев это гигантское животное в первый раз, не поверит, что оно может так быстро бежать. Мне кажется, он раздавил бы меня, если бы наш царь не оттащил меня с его дороги. Но все равно его бок прошелся по мне, и я почувствовал, как будто меня ударили; этот речной жеребец должен весить как три или четыре обычных лошади.

Первый гиппопотам тоже добрался до воды, но в нем торчало так много копий, что вскоре он умер и всплыл на поверхность. К этому времени мы уже принесли из лагеря факелы. Мои сыновья и я, вместе с жителями соседней деревни, подплыли к мертвому телу, привязали к ногам веревку и приволокли в лагерь. После чего был пир. Кожа должна была стать наградой тому, кто захотел бы сделать из нее щит. Мит-сер'у сказала, что у меня был щит, но царю он не понравился и я оставил его в деревне Чече. Я попросил себе кусок кожи, чтобы сделать из него новый щит. Но он не разрешил мне, сказав, что скоро у меня будет другой, который выбрал для меня сам бог. Хотел бы я узнать об этом побольше, но он не захотел рассказать мне.

МЫ в царском городе, Мжи Мкубва. Здесь сотни хижин, все на крепких сваях. Я спросил об этом Ангуйю. Он ответил, что река раз в год поднимается, и вся эта земля будет под водой. Я сказал, что это очень неудобно. Он засмеялся. У всех есть лодки, вода уносит грязь, и люди города ловят рыбу не выходя из дома.

Пока мы говорили, рядом с нами стояла Мит-сер'у. Она сказала, что такие наводнения случаются в Кемете каждый год. В это время из каменоломен поднимают большие каменные плиты, ставят на бесчисленные камышовые плоты и везут в города, где из них строят могилы, храмы и крепости. Вода заливает поля, и оставляет дар в виде богатой черной грязи. Есть бог реки, великий бог. Он — синий, и питает дружбу к людям. И каждый год он устраивает наводнение. Мы спросили Ангуйю, каким богам поклоняются здесь, но он ничего не сказал нам, только заметив, что нам лучше поговорить о чем-нибудь другом.

Народ царя не строит храмов. Они ходят в невероятно древние священные места и там молятся. Мне и Мит-сер'у это кажется очень странным, но чем больше я думаю, тем мудрее мне это кажется. Храмы подобны статуям, которые в них стоят, а статуи сделаны людьми. Боги создают пещеры и деревья, и улыбаются, глядя на нас, когда мы стоим на верхушках холмов.

Мит-сер'у говорит, что люди Алалы молятся так же, как и люди царя. Я спросил ее, кто такие Алала и ее люди, но она рассказала мне очень мало, добавив, что все это написано в моем свитке и я должен только прочитать его. После чего я перечитал свиток и действительно узнал много интересного.

Когда мои глаза заболели, я вернулся к Ангуйе и спросил, знает ли он, как лечат людей, вроде меня, которые быстро забывают. Он сказал, что это великое счастье, и он сам страстно хочет забыть все, что знает, и опять стать ребенком. Он ожидает, что несколько лет все так и произойдет; тем не менее я хотел бы быть таким, как другие люди.

Я ПОГОВОРИЛ с Бинти — как руками, так и ртом. Она — моя младшая дочка, храбрая девочка, и не позволяет братьям обижать себя. Я аплодирую ей и учу драться — лучше сражаться и потерпеть поражение, чем не сражаться вообще. Никакой задира не полезет драться с тем, кто дерется изо всех сил, хотя и проигрывает. Такого человека можно уважать, и она как раз такая. Она сказала, что женщины не дерутся с мужчинами — им этого не надо. Если какой-нибудь мужчина поколотит женщину, от него отвернутся все женщины. И другие мужчины будут насмехаться над ним, потому что он будет спать один. Она говорит, что Чече часто дерется с другими женщинами и всегда побеждает. Я спросил, что будет, если она подерется с Мит-сер'у. Она больше и сильнее.