Воин Снегов - собрание сочинений 7 том

– Что ж, пусть разбирается суд в Аграпуре. Тебя и твоих людей доставят туда под конвоем. Эй, Даула, подбери им сопровождающих. А теперь, называющий себя посланником, убери меч.

– С удовольствием, если ты и твои люди поступят так же.

Он подчинился. Я вытер клинок краем плаща и убрал его в ножны.

Путь до Аграпура занял оставшуюся часть дня. Мы ехали по хорошей дороге среди зеленых полей и садов. Даула, командир эскорта, стройный юноша с тонкими усиками, весело болтал со мной, будто я и не убивал его товарища. Он хвастался процветанием и культурой Турана, показывал красивые сельские дома и рассказывал, что прежние успехи гирканцев на севере Турана были сведены на нет мощным контрнаступлением, вынудившим гирканцев отступить в более холодные края — Замору и Бритунию.

– Гиркания не слишком жаждет нас победить, — улыбнулся он.

– Возможно, они берегут силы, чтобы напасть на Немедию, — предположил я. — Впрочем, там их встретят не лучше, чем у вас.

– Туран и Немедия могли бы стать союзниками, — заметил Даула.

– Именно об этом и говорится в моем письме.

На закате мы въехали в Аграпур, окруженный темно желтыми стенами с широкими двойными воротами из обитого медью дерева. За воротами тянулись мощенные белым камнем улицы, вдоль которых выстроились ряды лавок с тканями, домашней утварью, овощами и фруктами. Люди выглядели сытыми и хорошо одетыми, в длинных халатах и тюрбанах из разноцветной ткани. Их одеяния были столь свободными, что оценить силу мужчины и изящество женщины не удавалось.

В центре Аграпура, среди более высоких зданий, располагалось странное приземистое сооружение из грубого темного камня. В его стенах не было окон, лишь в одной из них зиял широкий дверной проем. Из царившей за дверью черноты тянулись струйки дыма.

– Храм Сета, Повелителя Тьмы, — пояснил Даула. — В Туране все поклоняются Сету. Ему мы приносим в жертву рабов и пленников. Сету принадлежит все. Самая страшная клятва — поклясться его именем.

– Похоже, вы любите Сета, — заметил я.

– Мы боимся его и его мрачных владений. Страх сильнее любви.

Ментуменен, где бы он теперь ни был, тоже служил Сету. «Интересно, — подумал я, — насколько сами туранцы подобны своему зловещему божеству?»

Мы проехали мимо храма и двинулись дальше, пока не увидели бескрайние водные просторы, тянувшиеся до самого горизонта. На берегу возвышался мраморный дворец эмира, многоэтажный, увенчанный куполообразной крышей и длинным шпилем. Стражник у дверей потребовал, чтобы я отдал ему послание для Ага Джунгаза. Я вновь настоял, что должен вручить его лично. Лощеные высокомерные офицеры начали спорить. Наконец наших лошадей увели, а нас проводили в просторный зал с мягкими диванами, коврами на стенах и хрустальным фонтаном в центре. Под любопытными взглядами стражников мы ждали решения. Наконец вернулся чиновник по имени Кондунду — полный человек с кудрявой бородкой.

– Лишь тебе одному позволено предстать перед очами нашего эмира, — надменно сказал он мне. — Оставь здесь все свое оружие.

Я передал меч и кинжал Скорле и последовал за Кондунду. Занавес, прикрывавший узкий проем в стене, слегка вздрогнул, и на мгновение из за него выглянула красивая смуглая женщина. Наконец мы оказались у отделанных яшмой сводчатых дверей, которые охранял стражник с копьями в обеих руках, и меня подвели к сидевшему на огромном, украшенном зелеными драгоценными камнями троне человеку с золотым венцом на голове и в мантии, которая, казалось, была сделана из чистого серебра. Кондунду распростерся перед ним на полу. Я продолжал стоять.

– О могущественнейший повелитель Турана, это немедийский посланник, о котором соизволили услышать от меня твои царственные уши, — затараторил Кондунду, затем неуклюже попятился на четвереньках.

Я разглядывал тронный зал. Он был обставлен богатой мебелью, со всех сторон виднелись занавешенные арки, за которыми, вне всякого сомнения, скрывались вооруженные стражники. В углу возвышался украшенный драгоценными камнями алтарь, над которым нависало изображение Сета из черного камня — бесформенное тело с гротескной звериной мордой с острым носом. Затем я повернулся, взглянув на Ага Джунгаза, и эмир посмотрел на меня в ответ.

Он был слегка полноват, хотя и пропорционально сложен. Глаза блестят, губы поджаты, коротко постриженная курчавая бородка покрашена в рыжий цвет. В одной руке он держал скипетр — золотой жезл, вокруг которого извивалась змея из зеленой эмали. Другая поглаживала сидевшую на его коленях и то и дело высовывавшую язык ящерицу.

– Мне сказали, что ты принес письмо от Гарака из Немедии, — раздался холодный голос. — Немедия далеко, но мне казалось, что ее законный правитель — Ушилон. — Его взгляд пронизывал меня насквозь. — Не кланяться перед сидящим на троне эмиром в обычаях немедийцев?

– Немедийцы стоят во весь рост перед своим королем, которым стал Гарак после смерти Ушилона, — ответил я. — Вот, повелитель, его слова, которые я лично отдаю в твои руки.

Я подал пергамент, и эмир принялся читать, безмолвно шевеля губами.