Воин света (СИ)

Не то чтобы у меня руки опускались, но, честное слово, как-то очень трудно и долго продавливается этот мир…

Возвращается священник.

— Так, Георгий, все мысли небожеские — в сторону. Забудь о делах. Понял меня?

— Понял, батюшка.

Он подходит к большой купели, кивает, открывает потрёпанную толстую книжку и начинает читать молитвы. И мысль моя, к удивлению, отвлекается от Брежнева и Гурко, от Романова и Андропова. И всё земное вдруг начинает казаться неважным, а всё горнее единственным, имеющим смысл.

— Крещается раб Божий Георгий во Имя Отца… — священник окунает мою голову в воду и тут же ослабляет давление, позволяя мне вынырнуть.

— Аминь, — говорит он и снова давит на затылок погружая в купель. — И Сына… Аминь.

— И Святаго Духа, — произносит он, опуская мою голову в купель в третий раз. — Аминь. Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Я встаю напротив алтаря.

— Блажени, ихже оставишася беззакония, и ихже прикрышася греси. Блажен муж, емуже не вменит Господь греха, ниже есть во устех его лесть…

Когда таинство оказывается исполненным, священник обращается ко мне:

— Ну, что, Егорий, раб Божий чувствуешь ли, как семя веры начинает произрастать в сердце твоём? Это искра вечного сияния…

Я не знаю, что ему ответить. Да, кажется, что-то жжёт в груди, но…

— Не знаешь и не отвечай, — улыбается он. — Господь есть любовь и есть свет. Я вижу в тебе свет. Много света. Больше, чем в других. Я скажу, а ты послушай. Ты пытал, а я не знал, что сказать и думал потом. И вот…

Я слушаю внимательно, даже хмурюсь, стараясь уловить каждое слово, каждый звук…

— Если Господь на тебя рассчитывает, — говорит священник, — значит не щади себя и делай то, что тебе предначертано. Будь воином Божиим, Воином Света! Целуй икону.

Он подаёт мне изображение Архангела Михаила. Я прикладываюсь.

— Не каждому такое выпадает. Только тем, кто может, в ком есть сила и сияние божьей искры. Значит в тебе есть, я чувствую. На каждого из нас у Него свой план. Если видишь чудо, смири душу и исполняй Его волю. До конца. Ты был ли воином?

— Было когда-то… — смущаюсь я, не зная, как объяснить, что было-то было, да не сейчас, а когда-то в… будущем…

— Это видно. Ну а раз воин, не отступай и иди до конца, пока не выполнишь своё задание или как там у вас? Приказ что ли? Снова и снова. Снова и снова… До самого конца…

— А какое у меня задание? — хмурюсь я. — Как понять-то?

— Это, сынок, — улыбается батюшка, — только ты знать можешь. Только ты. Идите детки, обвенчаю вас. Молоденькие такие. Я вам так скажу. Оставит человек отца и матерь и прилепится к жене своей, и будета оба в плоть едину. Поняли? То-то. Живите в любви. Ты, Наталия, слушай Георгия, а ты Георгий, люби Наталию. Давайте, вставайте сюда. Да поближе, чего, мнётесь, да вот сюда прямо… Бестолковые, как телята… Да не крутитесь…

— Ну что, — смеётся батюшка, когда всё заканчивается. — Довольны? Теперь того, изменять нельзя, ясно? Ну, ладно, знаю, вы не такие. Свет в вас. Вы хорошие, славные. Ну, давайте, ступайте. У Егорки-то дел небось не счесть. Надо с тьмой воевать.

— Чудной, — улыбается Наташка, когда мы выходим из храма. — Но добрый, да?

— Да, — киваю я.

— Знаешь, я сейчас стояла и думала… Ведь было бы очень нечестно, если бы вторая я жила вместо той девочки, вместо настоящей Мурашки. Правда же?

Я не знаю, Наташа. Где правда, где неправда. Честно, не знаю. Мне всех жалко и настоящую, и ненастоящую. Вообще всех. А раз так, какой из меня воин? Какой ещё воин Света! Действительно, просто этот священник не кто иной, как чудаковатый старик, который несёт всякие глупости.

— Правда, Наташ, — говорю я, — я тоже так думаю. Но, на всякий случай буду тебя беречь, чтоб ты вдруг ещё куда-нибудь не решила перенестись. Ищи потом…

Она улыбается:

— Муж, наклонись ко мне, пожалуйста. Прилепись к своей жене…

— А, — усмехаюсь я. — Понравилось про «прилепись»?

Она кивает. Я наклоняюсь и она меня целует. Крепко целует, с большой любовью.

Мои парни стоят рядом. Машина — на другой стороне улочки. И там тоже стоят парни. Тут везде мои парни. Я передвигаюсь, как глава мафии. Повсюду меня сопровождают люди в чёрном. Потому наверное, что я рыцарь, ой, как он, воин света. Я скептически улыбаюсь.

Беру Наташку под руку и веду к машине. Тут идти-то, буквально два шага. Но мы не успеваем сделать и одного из них, как вдруг налетает порыв ветра и срывает платок с Наташкиной головы. Срывает и несёт ввысь.

Платок взмывает, и я инстинктивно бросаюсь за ним. Поднимаю голову и поражённый наблюдаю за ярким солнечным лучом, прорезающим тучу и медленно спускающийся к моему лицу. Я замираю, заворожённый этим видением, и мне кажется, что все тоже смотрят туда же, куда и я.