Воин-Тигр (ЛП)

Взяв фалинь на изготовку, Джек ждал на носу понтонной лодки. Прадеш крутанул рулем, заставляя суденышко покинуть основное течение и нырнуть в заводь у берега. В последнюю секунду он дал полный газ, и киль лодки взрезал песчаный пляж у кромки джунглей. Джек выпрыгнул, побежал по горячему плотному песку и обвязал фалинь вокруг пенька тамаринда. Индиец заглушил двигатель и накрыл его парусиной, после чего вместе с Костасом оттащил лодку как можно дальше от воды.

Затянув фалинь потуже, Джек огляделся по сторонам. Песок такой белизны он видел нечасто - пляж казался совершенно нетронутым. До этой минуты в нем жила робкая надежда, что материальные свидетельства того судьбоносного дня отыщутся сразу же, на месте, хотя чем-то эта возможность его и пугала - словно вместе с фактами ему могла достаться от предка некая атавистическая психотравма. Однако песок был девственно чист и никаких следов давнего жертвоприношения не сохранилось. Каждый год муссонные паводки напрочь вымывали отмель, но та неизменно нарастала вновь.

Джек посмотрел в сторону теснины, и ему вспомнились слова викторианского инженера, видевшего Годавари в пору разлива: ее пенные воды обходят любые препятствия со скоростью и мощью, каких не перебороть ни одному судну, созданному человеческими руками. Преодолев пару сотен метров, отделявших один берег реки от другого, они словно пересекли сакральную границу с иным миром. Здесь даже пахло подругому - чем-то органическим, резко бьющим по ноздрям, а свет над кромкой джунглей странно мерцал, будто на рубеже леса и неба сам воздух приобретал зелено-голубую окраску.

- Идемте.

Прадеш зашагал к просвету между деревьями, за которым, карабкалась по склону истоптанная тропинка. На вершине холма, выше уровня паводка, ютились домики из тростника и бамбука - та самая деревушка.

- Эту просеку прорубили саперы вскоре после событий 1879 года, но с их уходом все пришло в запустение. Инженерам не выделяли средств, чтобы возводить в джунглях более-менее долговечные сооружения, и с тех пор немногое изменилось.

Друзья поплелись за ним следом. Костас достал из сумки баллончик репеллента и, щедро обрызгав открытые участки кожи, передал другу.

- Небольшой шаг вперед для всего человечества по сравнению с 1879 годом, - проворчал он, прихлопнув москита, умудрившегося укусить его через рубашку. Прадеш обернулся и пристально посмотрел на него.

- На этом перемены и заканчиваются, - сказал капитан. - Готовьтесь к путешествию в прошлое.

Тропинку вдруг перебежал огромный паук. Джек застыл на месте - у него перехватило дыхание.

- Нормальная животная реакция, - прокомментировал Прадеш. - Это первое, чему нас научили в школе подготовки к боевым действиям в джунглях. Стоит вам ступить под лесной полог, с вас тотчас же спадают покровы цивилизации; вы снова превращаетесь в животное, в дикого зверя. Ваши чувства обостраются, помогая вам выжить. Но одновременно пробуждается и первобытный страх, инстинкт самосохранения. Его могут вызывать пауки и змеи.

- А также тигры, - проворчал Костас. - Мне сейчас не мешало бы выпить.

- Еще один способ справляться с тяготами здешней жизни - увы, чересчур заманчивый для койя.

Капитан зашагал дальше, переступая через гигинтские корни тамаринда и тика, переплетения которых давно захватили старую вырубку. Листья в кронах зашелестели точно от ветра, и до ушей Джека донеслись визгливые крики обезьян. Вскоре подъем закончился и начались сами дома. Каждый представлял собой незатейливый союз между бамбуковыми подпорками и крышей из уложенных внахлест пальмовых листьев. По периметру у типичной хижины тянулась узкая веранда, отгороженная решеткой из бамбука и черешков пальмиры, перевитых бобовыми стеблями.

- Этот символ здесь кажется довольно неуместным, - сказал Костас, указывая на свежий знак красной краской на стене.

- Серп и молот, - пробормотал Джек.

Прадеш брезгливо скривил рот.

- Партизаны-маоисты. Койя они рассматривают как союзников, но трудно добиться благорасположения человека, когда в знак дружбы ты оскверняешь его жилище. В трезвом состоянии койя откровенно их презивают, однако сейчас лесные племена загнаны в угол и рады любому, кто защитит их от горнодобывающих компаний. Впрочем, идеология маоистов для них ничего не значит, так что серп с молотом скоро замажут.

Вместе они дошли до конца ровного участка, где вокруг деревни уже смыкались джунгли, и начали взбираться по густо заросшему склону. Со всех сторон их окружали признаки человеческого присутствия - дым от костров, незаконченные поленницы, резные игрушки из дерева, но самых людей не было видно.

- А где все жители? - прошептал Костас.

- Наблюдают за нами, - ответил Прадеш. - Незаметность для них - вторая натура. В джунглях учишься многим вещам, и не в последнюю очередь сливаться с окружающим. Меня они знают, но здесь недавно уже появлялись чужаки, представители горнодобывающих компаний, так что у местных есть основания быть подозрительными.