Воин великой тьмы

Трогвар уже давно, много месяцев, не видел Владычицы. Она словно бы исчезла из его жизни, находилась совсем рядом, правила, судила, повелевала — и в то же время до Нее было так же далеко, как и в Дем Биннори, когда он ночами приходил к Ее портрету. Она не нуждалась в нем — эта мысль зрела уже давно, Трогвар, очевидно, от рождения совершенно не умел лгать себе. Его напыщенные речи — чуть ли не признания в любви! — не тронули Ее, и справедливо: сотни куда более достойных Ее внимания людей служат Ей, и служат куда лучше, чем он сам. Быть может, следует послушаться Капитана Умбато и уплыть вместе с ним добывать славы и богатства?.. Это верно — Ее внимание следует заслужить, красиво болтать может любой мальчишка-паж! А он, он, прошедший Школу Меча! От стыда Трогвар даже застонал сквозь стиснутые зубы. Ну ничего. За дело! Он невольно шмыгнул носом и взялся за чертеж.

Не прошло и нескольких минут, как он решительно вышел из библиотеки через запретную для него дверь, которая вела в глубину дворца; вышел — и сразу же взялся за древний люк, проржавевший и почти намертво вросший в пол. После долгих усилий ему удалось всунуть клинок в щель и с натугой отвалить круглую крышку.

Он скользнул вниз, в душную темноту. Началась долгая и опасная дорога по запутанным, словно лабиринт, низким квадратным ходам. Человек мог двигаться по ним только ползком и был не в состоянии даже подняться на четвереньки. Похоже было, что о существовании этой тайной системы ходов все давно забыли, — во всяком случае, никто не позаботился замуровать хотя бы входы и выходы из них.

Трогвар полз долго, очень долго, с трудом освещая себе путь крошечной масляной коптилкой и на всякий случай оставляя сажей знаки на стенах. Наконец, как он полагал, все три пояса охраны остались позади, и он очутился в личных покоях Владычицы. Если он нигде не сбился, за этим поворотом должен быть тот тупик, который ему нужен…

Едва протиснувшись в узкий изгиб каменной трубы, шедшей словно часть кишки какого-то монстра, Трогвар и впрямь уперся в сплошную кирпичную стену. Осторожно протянув руку, он нащупал выемку в кладке; стараясь не шуметь, вынул первый кирпич. Вскоре он уже смог протиснуться в узкий проем, открывавшийся в каминный дымоход.

Спуститься по трубе было для ученика Дем Биннори делом нескольких секунд; счастье еще, что камин оказался недавно прочищенным. Трогвар уже совсем было собрался вылезти на белый свет, как до него донесся скрип открываемой двери и голоса вошедших. Он невольно вздрогнул — говорили Владычица и не кто иной, как сам Атор!

И услышанное хлестнуло по нему, точно огненный бич; от первых же слов, достигших его, он задрожал точно в лихорадке.

— Атор, о повелитель мой, чем ты разгневан? — тихо и робко говорила Владычица, и от этих непереносимых бессилия и испуга, что слышались в ее голосе, Трогвар едва не зарычал, с трудом сдержавшись. Не в состоянии понять, что происходит, он мог лишь слушать, обмирая.

— Мне надоело это положение — все и в то же время ничего! — резко ответил Атор, в голосе его слышалось нескрываемое раздражение. — Почему ты не хочешь наконец объявить о нашем браке? — продолжал он, и Трогвар потом никак не мог вспомнить, как он не свалился вниз от этих святотатственных слов. — Почему я должен терпеть двусмысленные взгляды этих аристократических ублюдков?! Подумай, сколько я смогу сделать для блага королевства, то есть для твоего блага, когда стану твоим супругом и соправителем! Ведь тогда наши дети законно унаследуют корону!

— Мой Атор, мой милый, мой герой, я обещаю тебе… Но подожди же еще немного, ты же знаешь — могут быть волнения…

— Значит, заклятия этих твоих эльфов и твои собственные, внушающие всем этим ослам безграничную и слепую любовь к тебе, вовсе не так действенны, как ты уверяла меня?.. (Трогвар зажал себе рот ладонью, чтобы не вскрикнуть.) Ты беспокоишься, что будут волнения? Оставь, волнения утопим в крови. У меня достаточно преданных наемников. Я не могу ждать бесконечно! Я хочу, чтобы мой сын стал бы наследником престола!

— Да, да, да… — уступая этому неистовому напору, жалко и слабо лепетала Владычица. — Хорошо, любимый, хорошо. Осенью, в Месяц Свадеб… Я обещаю тебе…

— Обещаешь? — недоверчиво и с холодком произнес Атор. — Прошлой осенью ты тоже обещала!

— Но нужно же подготовиться… распространить слухи… я боюсь крови, не спеши пускать в ход силу, Атор!

— Нужно готовиться — так готовься! — бросил тот. — Сейчас, хвала Ямерту, пока еще весна. Времени достаточно. Займись!

— Я займусь. Клянусь тебе силой Перворожденных, пославших меня сюда, я сделаю все, что надо Только не сердись, любимый, не сердись и не спеши!

— Не спеши, не спеши… — проворчал Атор. — Что ты понимаешь в державных делах, женщина! Пусть в тебе и есть половина эльфийской крови, но ты женщина, а женщины обязаны повиноваться мужчинам. Ты красивая, и я люблю тебя, но не лезь туда, в чем ничего не смыслишь!

— Да, мой повелитель, — тихо вымолвила Владычица. — Я буду слушаться. Но ты же знаешь, мне приходится играть эту роль…