Воин Забвения. Гранитный чертог (СИ)

Они уже пошли к крыльцу за Аксеном, как издалека, прорываясь сквозь галдёж вечернего города, донёсся перестук копыт. Люди вокруг, озадаченно озираясь, расступались, вытягивали шеи, чтобы лучше увидеть всадника, который, поправ все порядки, нёсся по улице галопом. Женщины поддёргивали к себе детей, кто-то бранился, кто-то просто молча отступал в грязь у обочины. Потому как раз уж человек спешит, значит, дело у него важное, да и едет — не куда-нибудь — к дому посадника.

Конный задержался у ворот: там его встретили молодцы из ватаги Аксена. Послышался их торопливый разговор. Хальвдан подошёл ближе и узнал в нежданном госте княжеского дружинника. Парень был едва не по плечи в засохших брызгах грязи, лицо его обветрилось, а глаза до сих пор слезились. Его крепкий серый конь дышал тяжело и ронял с губ ошмётки пены.

— Здрав будь, воевода! — воскликнул гонец, заметив Хальвдана, и стряхнул со своего плеча руку стражника. — Пропустите уже, мне нужно с ним потолковать. Приказ князя! Говорю же, недоумки!

Ватажники, видно, не желающие пускать во двор настырного незнакомца прежде, чем выпытают у него подробности, хмуро отступили. Парень, ведя коня в поводу, вошёл и, покосившись на Добрана и Аксена, которые остановились у крыльца, негромко проговорил:

— Княже приказал только с тобой говорить, воевода. Сиречь с глазу на глаз.

Хальвдан обернулся и махнул посаднику и тысяцкому рукой: мол, идите без меня. Те пожали плечами и скрылись в тёплой избе.

— Что случилось?

— Вот, — гонец достал из-за пазухи сложенный вчетверо лист, скреплённый для верности княжеской печатью. — Сказано тебе передать.

Хальвдан развернул его и пробежался глазами по строчкам, которые тут же начали расплываться от падающего снега. Сначала в голове пронеслась мысль, что всё это не могло произойти. Просто не могло. Но затем он увидел имя — Млада — именно она поймала наёмника и выяснила, кто хотел смерти Кирилла. Лишь тогда он смирился: с этой девицей могут быть связаны самые невероятные случаи. Уж если что-то стряслось — она обязательно тут как тут. И всё-то ей неймётся.

Хальвдан ещё раз перечитал письмо и сжал его в кулаке.

— Быстро метнись в лагерь под выселками и кликни моих парней, — повернулся он к гонцу. — И тех, кто приехал из Лерги. Пусть идут сюда. Сам оставайся мальчишку сторожить.

Кметь кивнул и, запрыгнув в седло, умчался. Сам же Хальвдан, стараясь ничем не выдать нетерпения, размеренным шагом пошёл к дому посадника.

Внутри было щедро натоплено. В укреплённой глиной печке потрескивал огонь и, судя по запаху, от которого рот тут же наполнился слюной, готовилась добрая ушица. Аксен и Добран сидели за столом и успели, видать, опрокинуть уже не по одной чарке медовухи. Разговор их был приглушённым, но гулким. В дальнем полутёмном углу копошились младшие дети посадника: два сына и дочка — занятые какой-то только им понятной игрой.

— Ну, и какую весть принёс тебе гонец? — Аксен повернулся к Хальвдану. Его глаза хмельно поблескивали, на рыжих кудрявых волосах лежали отсветы очага. Добран, который как раз наполнял его чарку, только усмехнулся.

— У них с князем дела особые. Не нашего ума. Но, знать, и правда нас не касаются, раз гонец при всех не доложил.

Аксен покачал головой. Хальвдан медленно сжал кулак, глядя на посадника, но отвечать ничего не стал — подошёл и уселся за стол. Перед ним тут же поставили уже наполненную чарку.

— Ты не серчай, — улыбнулся посадник на его вопросительный взгляд. — Жена у меня с детьми закрутилась малеха, не успела к вечере всё приготовить. Подождать надо. Но вот, зато капустка хороша вышла нынче.

И пододвинул к Хальвдану глубокую мису с квашеной капустой, пронизанной яркими бусинами клюквы. Разговор Добрана и Аксена продолжился, но прислушиваться к нему не было надобности. Он не относился ни к ополчению, ни к грядущему походу. Большей частью это была длинная байка по местного мужика, с которым летом при сплаве леса произошёл щекотливый случай. По всему было заметно, что история эта передавалась не через одного рассказчика, и потому обросла выдуманными подробностями так, что начальную уже нельзя была узнать. Хоть песню складывай — и будет не хуже саги о великих воинах.

Стараясь не мешать мужчинам, жена Аксена тихо увела детей в другую клеть. Благо и для большой семьи дом посадника был просторен, даже имел второй ярус, чего, кроме как на постоялых дворах, не во всяком городе встретишь. Вместе с ребятнёй пропали суматошность и постоянный шум, который мешал разобрать ещё хоть какие-то звуки.

Хальвдан прислушался к тишине во дворе как раз вовремя, потому что она в следующий миг нарушилась громкими неразборчивыми выкриками и руганью. Похоже, ватажники Аксена твёрдо вознамерились сегодня никого не пускать. Да только разве с кметями поспоришь? Они, коли насядут, так войдут всюду, куда им нужно.

— Что там стряслось? — насторожился Аксен.

Добран встал и выглянул во двор — останавливать его Хальвдан не стал. А вот стоило только посаднику дёрнуться с места, как он веско опустил ладонь ему на плечо.