Воин Забвения. Гранитный чертог (СИ)

Да Хальвдан сильно-то не скрывался, не склонял головы, пряча багровую отметину на скуле. Он уселся наконец на своё место и тут же вперился в Кирилла:

— Здрав будь, кнез. Сладок ли мёд в твоей чаше?

Бажан напротив него насмешливо фыркнул, сверкнув зубами.

— Мёд нынче хорош, — спокойно согласился Кирилл. — А снадобья Лерха всё так же вонючи?

— Хуже обычного, — верег потрогал висок и щёку. — Но куда же мне деваться? С такой рожей меня девицы не узнают и пускать к себе перестанут.

Сотник Вагни прыснул, опуская голову:

— Дык ты, Хальвдан ярл, не рожей перед ними свети.

Геста рядом громко вздохнула и отвернулась, не желая слушать мужицкое похабство. А Хальвдан зычно расхохотался и одобрительно похлопал ватажника по спине. И, наверное, только Кирилл услышал в его голосе натужное веселье. Шутки шутками, а так просто он случившееся не спустит — не зря начал с ненужного приветствия.

Отсмеявшись, Хальвдан снова повернулся к Кириллу, наклонился ближе.

— Девицы-то переживут, — проговорил он приглушённо. — А вот как мне дальше быть, если друг чуть меня не убил?

— Не мели чепухи. Синяка испугался? — Кирилл приложился к кубку, но тот оказался пустым. — Это поединок, а не хоровод.

Верег прищурился.

— Если бы я не остановил тебя, то лежать бы мне сейчас с пробитым черепом. Хоть сколько ты отпирайся. Я видел…

— Что? — огрызнулся Кирилл. — После того, что Наяс тебе наплёл, ты каждый раз будешь высматривать во мне безумие? Я перегнул палку — не более.

Бажан и старшины обеспокоенно начали поглядывать в их сторону. Хальвдан взял наполненную чарку и, подняв её, примирительно им улыбнулся. Лицами мужики ничуть не просветлели, но хотя бы отвернулись. Только уши их едва не шевелились — так напряжённо они прислушивались к разговору. Кирилл и хотел бы прекратить бесполезное препирательство, но верег, похоже, отступаться не собирался.

— Что-то я не припомню, чтобы ты перегибал палку раньше, — произнёс он ещё тише. — Я могу отличить человека, который хочет меня убить, от другого. Таких я встречал не раз в сражениях. Не думай, что я легко поверил Наясу. Но теперь…

— Хватит. Ты бы лучше десять раз подумал, прежде чем ехать куда-то с Наясом и вдыхать те травки, что он кинул в костёр. Знаешь ведь, что старик давно зуб на меня точит. А значит, и на вас всех.

— Не надо было тебе его дочь в постель тащить, — паскудно усмехнулся верег.

Геста, которая, оказывается, всё это время внимательно прислушивалась, возмущённо глянула на Кирилла. Он не подал вида, что заметил её негодование — она не в праве его за это винить. К тому же тот случай был очень уж давно. Сколько лет прошло, да и, думается, не сама тогда наясова дочка к нему пришла. Без отцовской воли не обошлось. И всё же не повод это столько лет таить обиду. Хоть теперь к ней, верно, можно было присовокупить несправедливое обвинение в убийстве кметей.

— Не вали всё в одну кучу, — громким шёпотом процедил Кирилл. — Речь не о том…

Лицо Хальвдана снова стало серьёзным.

— Считаешь, я выдумываю всё это от нечего делать? Не случись сегодня того поединка, я бы и не вспомнил. А уж пустой мнительностью я никогда не страдал — сам знаешь. Теперь глаз с тебя не спущу, хоть сколько кривись.

Кирилл досадливо махнул на него рукой. Было бы неправдой сказать, что слова Хальвдана не поднимали в душе беспокойства, но признаваться в этом он не собирался. Достанет с верега сомнений и подозрений — как бы до чего похуже не довело. Зачем Кириллу воевода, который ему не доверяет? К тому же он хотел сначала сам разобраться в том, что случилось во время поединка. И было ли это хоть как-то связано с казнью Аксена — ведь беда не приходит одна. В тот миг, когда по двору растёкся чёрный туман, Кириллу хотелось бежать прочь вперёд всех — настолько дикий страх скрутил нутро. Но в то же время он видел перед собой через мрак спасительную нить, до которой не мог дотянуться, даже слышал женский голос: «Всё будет хорошо, владыка». Он перекрывал другой, незнакомый и навязчивый, обещающий совсем другое. Померещилось даже, что в дыму промелькнул красный плащ, взметнул лёгкие вихри и пропал.

Когда всё рассеялось, увиденное в мороке показалось несусветным вздором, навеянным паникой, криками и неразберихой. Кирилл весь день корил себя за короткий миг слабости. И даже решил, как исправит случившееся — нужен поединок. Не между кметями, которые и без того не упустят случая схватиться друг с другом хоть сто раз на дню. Нужен тот, что останется в умах и разговорах людей надолго. И покажет, что войско, защищающее их, сильно так же, как те, кто им руководит.

Потому-то он и вызвал Хальвдана: сложно найти более достойного противника. А после вспомнить поединка не мог, как ни старался. В памяти осталось самое его начало, а потом холод снега на ладони, обломок меча в другой руке и слова верега:

— Ты рехнулся?!

«Может, и рехнулся», — хотелось тогда ответить. Спокойно признать это.