Воин Забвения. Гранитный чертог (СИ)

Люди вокруг, поразмыслив, согласно зашумели. Знать, схватка двух плечистых и крепких мужчин казалась им более увлекательной и многообещающей, чем то, как здоровый воин будет гонять по ристалищу измождённую девицу. А Ждан, который так и замер с поднятой в готовности взять меч рукой, неподвижно вперился в спину Медведя. С его лица сошла краска, будто с отбелённого льняного полотна. Он вопросительно перевёл взгляд на Ратибора, но тот не ответил ему. Староста неотрывно смотрел на кметя, и казалось, что его борода вздрагивает, а глаза наполняются ужасом. Но этот ужас не имел ничего общего с беспокойством за сына.

Князь прислушался к отдельным одобрительным выкрикам горожан и взглянул на Младу.

— Ты имеешь право позволить другому человеку выйти за себя, если считаешь, что не справишься, как должно.

— Я отказываюсь от помощи, — отчеканила она. — Правда моя, и её я собираюсь отстаивать сама.

Медведь обернулся на неё, но ничего возразить не успел. Вперёд шагнул Хальвдан, чуть не оттолкнув Ратибора. Староста только успел прянуть в сторону.

— Нет смелости в том, чтобы выйти на поединок, когда знаешь, что ноги едва держат! — верег почти кричал. На его щеках неожиданно вспыхнул гневный румянец. — Пусть выйдет Медведь. Раз он сам вызвался встать на твою сторону.

— Я согласен с Хальвданом, — размеренно, но веско подал голос Бажан. — Не глупи, блоха. Позволь решать Богам в поединке равных. Ты когда себя в отражении видала последний раз? Кожа да кости.

Младу со всех сторон обхватило любопытными острыми взглядами. Кажется, каждый в толпе вдруг решил первый раз внимательно её рассмотреть. И через мгновение тут и там послышались шепотки, перерастающие в нетерпеливые возгласы, суть которых сложно было расслышать в общем гуле.

— Я пойду сама, — повторила Млада.

Но её слова заглушил резкий выкрик справа от кресла князя:

— Пусть железо решит, кто прав! На то сила не нужна!

Волна людского гомона всколыхнулась снова.

— И правда!

— Испытание железом!

— Уж подкову поднять у неё сил хватит!

— Так справедливей будет!

Через мгновение отдельные слова горожан слились в единый вдохновенный гомон. Кричали и разгорячённые ожиданием зрелища мужчины, и женщины. Бездумно поддакивали подростки и даже дети, которых родители держали на руках, чтобы им всё было видно. Как будто Торг перекинулся вдруг в детинец.

Князь резко встал. Тут же шум стих, как писк прихлопнутого комара. Правитель молчал недолго, но это мгновение растянулось, казалось, для каждого стоящего здесь. Люди в ожидании все, как один, смотрели на Кирилла. Разочарованно поджав губы, Хальвдан снова отступил за княжеское кресло. Бажан скривился и недобро глянул в ту сторону, откуда долетел первый совет обернуть поединок испытанием железом. Млада и сама хотела бы увидеть лицо того недоумка. Она считала, что в том испытании было не больше справедливости, чем в схватке между ребёнком и взрослым воином. Причем никак не угадаешь, кто из спорщиков кем окажется.

— Раз даже мои воеводы усомнились в праведности поединка, то пусть будет испытание железом, — провозгласил князь.

По лицу правителя никак нельзя было разобрать, считал ли он сам такое решение правильным. Только глазами он перебегал от одного лица в толпе к другому, будто ждал, что кто-нибудь столь же рьяно выскажется против и задуманное раньше выяснение правды вернётся в прежнее русло. Но люди, похоже, удовлетворились его решением. А Млада в очередной раз уверилась в жестокости людей, которые никогда не откажутся увидеть что-то более кровавое, чем ожидалось. Лишь бы было потом, что обсудить в харчевне или на рынке, перегнувшись через прилавок в разговоре с соседней торговкой.

— Стало быть, это последнее моё слово, — помолчав, добавил Кирилл и попеременно посмотрел на отроков, которые до сих пор держали в руках ненужные более мечи. — Несите жаровню с подковами. И лекаря позовите, чтобы руки перевязал.

Парни без лишнего промедления затерялись в толпе. По двору, сковывая людей и даже сам воздух, разлилось напряжённое ожидание. Ждан замер, опустив голову, и с едва сдерживаемой злостью ковырял носком сапога намешанный с травой снег. Бездумно он сжимал и разжимал пальцы на правой руке, будто уже жгло его ладонь раскалённое железо. Медведь так и стоял неподалёку от княжеского кресла, беспрестанно оглядывая Младу. Наверное, ждал, что в этот раз она уж точно сама попросит выйти за неё. Но она только стянула с руки надетую по привычке перчатку.

Кожу тут же тронуло чуть колючей прохладой.

Отроки вернулись скоро. Пыхтя от натуги, на двух длинных жердях они вытащили на середину ристалища жаровню, наполненную пышущими жаром углями, где лежали две подковы. За мальчишками подоспел и Лерх с чистыми тряпицами в руках.