Воин Забвения. Гранитный чертог (СИ)

Непроглядная стена ливня настигла со спины. Точно льняной платок, промок плащ. А за ним и рубаха. Земля под копытами коня окончательно раскисла, превратившись в одну сплошную грязевую лужу. Янтарь постоянно поскальзывался, качался из стороны в сторону; от стараний удержаться в седле у Млады немели ноги. Кмети то и дело поругивались на потерявших твердый шаг коней.

Гроза прошла, полыхнув напоследок молниями на западе, но дождь униматься никак не хотел. Вода заливала глаза, стекала за шиворот. Млада сильнее сжимала зубы, пытаясь не думать о том, как противно липнет к телу одежда.

— Бесы бы побрали этот дождь! – не выдержав, воскликнул Галаш, и раскат грома в отдалении заглушил его слова.

Его конь, вконец измученный понуканиями, всхрапнул и, выпучив глаза, рванулся вбок, взбрыкнув задними ногами. Галаш покачнулся, выпустил поводья и рухнул на землю, разбрызгав во все стороны жидкую мешанину из листьев, травы и грязи. Невер, до этого сохранявший отрешённое молчание, прыснул, и через мгновение они вместе с Надёжей сотрясались от неудержимого хохота. Млада, глянув на развеселившихся дружинников, молча спустилась с коня, подошла к Галашу и протянула ему руку. Тот скривился, но помочь ему позволил.

— Вам бы все веселиться, – буркнул кметь, пытаясь стряхнуть с одежды налипшую грязь. – Спасибо, Млада!

— Да ладно, ты брось! Ну не удержались… — пожал плечами сотник. – Этак мы рискуем не дойти до деревни и завязнуть где-нибудь в грязи.

Галаш ничего не ответил, взгромоздился на коня, всем видом показывая, что больше обсуждать это не намерен.

На счастье, дождь всё же стих, но, когда это произошло, уже стемнело. Скоро впереди проступили дома первой деревни Рысей – Беглицы. Чтобы добраться до погоста, нужно было проехать через неё насквозь. Но князем было поручено по пути навестить старосту.

Солидная, на многолюдную семью, изба Ратибора стояла перед небольшой площадью с деревянным помостом – там, видно, проводили вече. Надёжа спешился первым, ведя коня в поводу, подошёл к невысоким воротам и несколько раз ударил в них увесистым кулаком. Во дворе басисто залаяла собака. Послышались хлюпающие по сырой земле шаги, и створка скупо приоткрылась. В образовавшейся щели виднелась половина хмурого лица. Казавшийся в полумраке чёрным глаз внимательно оглядел Надежу, после чего последовал вопрос:

— Чего надобно на ночь глядя?

Надежа с Галашем переглянулись.

– Мы дружинники. У князя со старостой уговор был, что мы можем остановиться на вашем погосте, – Надёжа говорил отчетливо и благожелательно, хоть и чувствовалось в его тоне едва сдерживаемое напряжение.

— Впусти их! – раздался за спиной открывшего ворота парня раскатистый голос. – Ко мне это пришли! Неча в такую собачью погоду людей на улице держать!

Створка открылась шире, и вперёд вышел приземистый, но внушительный мужчина. Проницательно он оглядывал гостей и по-отечески тепло улыбался. Рядом с Ратибором стоял молодой видный парень, но до странности на него непохожий. Хоть по всему и сын его. Староста чуть задержал взгляд на Младе, но на его лице не отразилось ни капли удивления.

— Здрав будь, Ратибор! – устало, но твёрдо поздоровался Надежа.

Тот жестом пригласил всех войти.

– До гостинных изб мы вас проводим, только уж побудьте у меня. Подкрепитесь с дороги.

В избе было тепло и сухо. Терялись в полумраке немного закопчённые противоположные стены. Тихо потрескивал огонь в укреплённой глиной печи-каменке.

Вокруг гостей, накрывая на стол, суетилась миловидная жена старосты Переслава. Сразу стало видно, на кого похож Ждан – старший сын Ратибора, встретивший их первым. Те же болотного цвета глаза, те же губы и длинноватый нос. Переслава выглядела молодо. В волосах – не единого намёка на седину, и кожа сияла свежестью. Возраст выдавал лишь взгляд, наполненный тревогой, будто все собравшиеся были её детьми, и она не хотела никого обделить заботой.

Млада же всё это время чувствовала, как Ждан смотрит на неё с любопытством – да что уж скрывать, он почти бессовестно её разглядывал. И хоть в его глазах не было откровенного неодобрения, но всё равно хотелось поёжиться. Для молодого парня Ждан был уж чересчур серьёзен, даже хмур. Он изучал кметей с потаённой грустью и в то же время - холодностью.

Пока Переслава не скрылась в отделённой тонкой стенкой части избы, никто из мужчин не произнёс и слова. Но только гости успели попробовать мясной похлёбки и свежего хлеба, как Ратибор разлепил губы:

— Значит, вельдов искать станете?

Его голос кольнул недоверчивостью. Ждан тихо хмыкнул, но получив от отца укоризненный взгляд, уткнулся в свою миску. Видно, деревенские-то много знают о неудачах предыдущих княжеских разведчиков.

— Станем, – вздохнув, отозвался Надёжа. Похоже, сейчас ему не хотелось шевелить даже языком. – На тривичей они недавно налетели. Слыхали, небось?

– А то ж. Слыхали, – качнул головой староста. – Давно их не было, поганей.

Млада медленно опустила ложку в пустую миску и подняла на него взгляд:

— Никто из Рысей не видал вельдов в этих местах?