Война

— Тут такое дело, капитан, — охладила она мой пыл: — Походу у нас проблема, и я не шучу. Передняя левая просто сломана. Или отломана. Система её опознаёт. А вот передней правой опоры просто нет. Совсем. Выломана с корнем. А без неё нам не взлететь — автоматика не позволит. И это — не обойти. Основное ограничение — нельзя летать на неисправном корабле. Это прошито намертво и мне его не обойти.

— Уверена? Ты же у нас умница — закороти там накоротко что-либо? — говоря это я уже знал ответ — слишком часто я видел подобные, подраненные корабли, беспомощно и бездвижно лежащие на платформах станций.

— Извини, Поп, но похоже — мы отлетались.

Глава 11

— И что такого? — Жанна запустила реактор, и мы, освободившись от скафандров, сидели в кают-компании, где она уже успела навести относительный порядок: — Приварим костыли и взлетим.

— Ты не понимаешь, — девушка оставила в сторону кружку с чаем. Палуба была перекошена на всём корабле и нам, что бы более-менее комфортно перекусить пришлось подложить под ножки стола стопку книг — к счастью, у Жанны оказалось несколько достаточно толстых сборников «о Вкусной и Здоровой пище на борту», которые мы и применили не по назначению.

— Автоматика контроля так устроена, что без сигнала от выбранного шасси мы на суперкруз не выйдем и в прыжок не зайдём.

— Так закороти датчик, пусть система думает, что оно, шасси, то есть, убрано.

— А остальные? Это один поток, одна шина данных, понимаешь? Нельзя вот так, — она развела руки в стороны и покачала ладонями: — Тут убрал, тут нет. Это — комплекс и при нарушении одной компоненты блокируются все элементы. Баланс, понимаешь?

Она замолчала, отпила чая и продолжила: — В теории, но только в теории, если кто-то замкнёт цепь снаружи, после взлета, одновременно с началом убирания шасси, то система решит, что всё в порядке и разрешит все режимы полёта.

— То есть — решение имеется?

— Только в теории. На практике это невозможно. Там же рядом маневровые — сожжёт моментом.

— Ладно, сначала нам откопаться надо: — я повернулся к Грею:

— Ты был снаружи, что там?

— Не здорово, — он вздохнул: — Нас конкретно завалило, капитан. Камни, несмотря на то, что сила тяжести тут меньше стандартной, неподъёмные. Я мелкие раскидал, те, что с краю были. Смотрел, что с опорой, но… — он покачал головой: — Плохо всё. Клён мне помогал, но даже вдвоём мы не справились.

— Понял тебя. — я кивнул: — Шасси нашли?

— Оба. Левое ещё наварить можно, но вот правое… Штопор, — приподнялся со своего места Клён: — Вырвано из своего отсека, перекручено и сломано в трех местах. Ремонт невозможен. Извините, капитан. — он покачал головой и сел на место.

— Хорошо, в смысле плохо, но хорошо.

— Эээ… Переведи? — Жанна вопросительно посмотрела на меня.

— Хорошо, что мы все живы и корпус без дырок. Хорошо, что модули целы. Это ведь- хорошо?

Дождавшись положительных кивков, я продолжил: — Плохо, что есть проблемы с шасси, пардон — одна проблема. Одна проблема и много хорошего. Так? — и, не дожидаясь ответов продолжил: — Я говорю — Так! Чего носы повесели? Я и в худших переделках бывал, и, как вы видите — до сих пор жив. Прорвёмся, я в этом даже и не сомневаюсь!

— Мне бы твою уверенность, капитан, — проворчал Грей.

— Значит так, экипаж. — я хлопнул ладонью по столу: — Жанна, Грей, Клён. Допиваем чай и пошли наружу. Покажите мне и Жанне что там такого страшного.

Зрелище, открывшееся мне, когда я выбрался из корабля, было не шибко радостное. Анаконда стояла сильно, зарывшись носом в груду камней, задрав свою необъятную корму к тусклым звёздам. Её дифферент был столь велик, что последняя ступенька трапа висела в пустоте метрах так в трёх от поверхности планеты. Спасало то, что гравитация этой планеты была слабее стандартной и всем нам не составило трудов спрыгнуть с трапа на грунт.

Отойдя от корабля на пару сотен метров, я окинул взглядом всю открывшуюся мне картину и тихонько, что бы не услышали остальные, вздохнул — зрелище уж было слишком безрадостным. Примерно на треть от носа, корпус был погребён под разновеликими осколками, самый крупный из которых и осколком-то назвать было сложно — скорее это была скала, своими габаритами сравнимая если не со всем моим кораблём, так с его половиной — точно. Вдобавок она лежала практически вдоль всего погребённого участка корпуса, надёжно припечатывая собой нас к поверхности.

Одна из фигурок, копошившихся ниже этой скалы призывно замахала руками и, в следующий момент, в шлеме раздался голос Клёна:

— Капитан, идите сюда — без вас нам не справиться.

Ну вот, опять работать, подумал я, направляясь к ним небольшими — метра по четыре, прыжками.

— Давайте, дружно, — Грей, которого я узнал по закреплённому в зажимах на спине карабину с непомерно толстым стволом, на конце которого торчали компенсаторы для стрельбы в невесомости, подвинулся, освобождая мне место у торчащего из-под крупного камня лома: — Навались!

Мы дружно навалились и кусок скалы откатился в сторону.