Война

Как всегда бывает, сначала Джеймс принял его мысли с иронией. Но потом заинтересовался, и у них начался очень интересный разговор с разбором возможностей реализации придумок Толика. Они даже на время забыли о мирно храпящем на холодной палубе Каце. Пожалуй, капеллан подхватил бы радикулит или даже воспаление легких, если бы не появившийся боец, бывший его сопровождающий, который вернулся и нашел их, чтобы предупредить, что корабль уже отплывает.

С помощью этого бойца они, пользуясь тем, что большинство пассажиров столпилось у обращенного к причалу борта, отволокли полностью расслабившегося Каца в его каюту. И разошлись, договорившись встретиться назавтра у той же шлюпки.

Африка грез и действительности

Пой, забавляйся, приятель Филибер,
Здесь, в Алжире, словно в снах,
Темные люди похожи на химер
В ярких фесках и чалмах.

К. Подревский

Гудок пронзительно завыл, заставив Тома дернуться и выругаться сквозь зубы. Корабль неторопливо протискивался в гавань Касабланки, полную разнообразных судов и кораблей, военных и гражданских. Понятно было, что выгрузки на берег придется ждать долго, и от этого настроение Томпсона, как и остальных солдат, было отнюдь не самым лучшим. Тем более что стоять приходилось в жару, в тесноте, обвешанным всем наличным снаряжением («Слава богу, что без парашютов», – подумал Толик). Как оказалось, к его удивлению, пресловутый «ефрейторский зазор» применялся не только в Советской армии.

– Сардж, долго еще они собираются нас мариновать? – не выдержал пулеметчик, парень из Миннесоты, Фредерик Пэккер.

Высокий, не уступавший в росте самому Тому, он отличался выносливостью и одновременно непоседливостью. Поэтому и сейчас нетерпеливо топтался на месте, задевая стоящих рядом и недовольно ворчащих солдат своей длинной «автоматической винтовкой Браунинга».

– Сейчас сбегаю, спрошу у полковника. Разрешишь, солдат? – ответил вопросом на вопрос, да еще с тем же акцентом, как у бойца, Том. – Фредди, я что, Господь Бог или командир полка, чтобы всё знать? – под смех солдат добавил он.

– Ты, Фред, вообще, как тот яйцеголовый, который машину предсказаний изобрел, – продолжил Томпсон, вспомнив очередной анекдот.

– Как это, сардж? – спросили сразу несколько заинтересованных голосов.

Всем было скучно, поэтому неожиданному развлечению обрадовались без исключений.

– Всё было так. – Вокруг притихли, вслушиваясь в негромкий рассказ Тома. – Один ученый изобрел машину, которая должна была предсказывать будущее.

Кто-то заметил:

– Нам бы такая тоже не помешала.

– Может быть. Только была она размером с дом и стоила полмиллиона баксов.

Фред восхищенно присвистнул.

– Ага. Ну, думает яйцеголовый, сейчас проверю, как работает, а потом буду миллионы заколачивать. Кто же откажется от возможности будущее узнать? Включил вечером, дождался, пока заработает, и задал ей вопрос: «Что я буду делать через час?» Машина загудела, а он пошел кофе пить. Час пьет, другой, третий…

Тут судно мягко стукнулось о причал, и донеслась команда: «Приготовиться к высадке!»

– А чем кончилось, сардж? – не выдержал образовавшейся паузы Фред.

– Подошел он утром к машине, а там ответ, только что напечатанный: «Будешь пить кофе и ждать моего ответа»! – перекрикивая поднявшийся шум, закончил рассказ Том.

Расслышавшие окончание дружно раcсмеялись и так, веселясь и подшучивая друг над другом, двинулись вперед на выгрузку.

В порту кипела жизнь. Пока рота строилась на причале, Том успел заметить как минимум тройку кранов, таскающих грузы из трюмов прямо на причал. Кроме того, стоящие неподалеку несколько более мелких судов разгружались по старинке, из трюмов по трапам спускалась на сушу цепочка нагруженных мешками негров. «Странно, а контейнеров не видно. Или их еще не изобрели? – подумал Толик. – Надо уточнить. Глядишь, у «Ай-би-эм» появится еще одно поле деятельности. Вот бы еще знать, они уже работают над компами или еще не начали?» Он попытался вспомнить, где читал о разработке компов именно этой фирмой, но не успел. Прозвучала громкая команда, и, отбросив посторонние мысли, Том во главе отделения повернул налево и двинулся походным шагом. Рота прошла по набережной, свернула на широкую улицу, окруженную обычными европейскими двух– и трехэтажными домами – очевидно, конторами и прочими портовыми и припортовыми административными учреждениями. Промелькнули последние дома, и солдаты вышли на просторную, мощенную камнем улицу. Запахи и шумы порта сменились городскими. Ветерок доносил откуда-то слева ароматы жареной рыбы и мяса. Иногда их перебивал запах нечистот, но и его забивал запах свежезаваренного мятного чая. Пахло соблазнительно, хотелось открыть флягу и сделать большой глоток. В глаза бросались торговцы водой в красных одеждах и в широких соломенных шляпах с кисточками, увешанные козьими бурдюками, призывающие жаждущих звоном колокольчиков.