Война

А утром он уже трясся в кузове грузовика вместе с парой других парашютистов и завернутым в парашют телом еще одного десантника, которому не повезло – он сломал шею при приземлении. Толик ехал, цепляясь руками за скамейку, подпрыгивая на ухабах и ругая себя за то, что сразу не вспомнил, как американцы позднее практиковали учебные прыжки с рюкзаками, вывешиваемыми под парашютистом на фале длиной до сорока футов[23]. Звук удара рюкзака о землю хорошо слышится и ощущается по уменьшению натяжения троса. Стукнуло – значит, осталось две секунды до касания. Посетовав, что не вспомнил такую простую вещь сразу, Том попытался вспомнить еще что-нибудь, но его постоянно отвлекали все новые и новые «пассажиры». Судя по тому, что рассказывали забиравшиеся в кузов самостоятельно или с чужой помощью парашютисты, первый блин получился не просто комом, а большой кучей дурнопахнущих слоновьих испражнений. Пару трупов погрузили в кузов, словно дрова, а большинство из десантников имели травмы. Некоторые даже заявляли, что никогда больше не будут прыгать с парашютом, уж лучше перейти в пехоту, там хотя бы не так мучают перед боями и не надо рисковать своим здоровьем. От некоторых же до сих пор разило не только страхом, но и чем-то более вещественным.

По прибытии в лагерь Тома, как и остальных бойцов, опросили несколько офицеров. Они интересовались условиями при прыжке, ориентированием на местности и тем насколько помогали в сборе высадившихся групп выданные для обнаружения специальные трещотки. И всё. Остальное, включая потери, никого не интересовало. Ни один из офицеров не был наказан, а все изменения свелись к тому, что роту, потерявшую несколько десятков человек, до прибытия пополнения и излечения травмированных отстранили от прыжков в полном составе и отправили на помощь саперам для постройки укреплений. Причем строился целый укрепрайон, и строился не по наставлениям американской армии.

– Вот ерунда какая, чтоб их… – разродился руганью Джон Уэйн во время перекура на третий день работ. Осмотрелся, нет ли рядом его подчиненных, и добавил, обращаясь к Тому: – Ты, Автомат, смотрю, ничуть не расстроен? Или знаешь чего-нибудь. Делись, Томми.

– Не знаю точно, Ковбой, но догадываюсь. Смотри, вчера мы закончили стройку вон там, а теперь строим пулеметные гнезда здесь. Ничего странного не замечаешь?

– Да тут всё странно! Укрепления в тылу во время успешного наступления, да как-то странно расположенные.

– Вот именно. А впереди у наших войск…

– Этот, как его, Тунис…

– Тунис, Джонни, можно уже списывать со счетов. Джерри с итальяшками долго не продержатся. А вот дальше – море и острова.

– То есть…

– Ну, ты меня понял, Джон, – хлопнул друга по плечу Том. – Бросай курить, пойдем наших слоников гонять, а то они слишком долго отдыхают…

Пока Том и его сослуживцы строили непонятные укрепления, части американских и английских войск добивали немцев и итальянцев в Африке, а на Восточном фронте шли ожесточенные бои под Харьковом.

В то же время в кабинетах по обе стороны Атлантики происходили события не менее, а порой и более важные, чем кровопролитные сражения.

Так, в одном из кабинетов Министерства обороны на углу улиц Двадцать Первой и Вирджинии, состоящем из двух комнат, произошел весьма интересный разговор. В комнате, обставленной парой обычных канцелярских столов и несколькими сейфами, было душновато, так как вентиляционные отверстия в ней заделали из соображений безопасности. Но уже привычные к этому обитатели, бригадный генерал и его секретарь, не обращали на спертый воздух никакого внимания. Сложнее было посетителю в чине полковника, который непрерывно утирал обильно потеющее лицо платком, быстро потерявшим первоначальную свежесть.

– Как вы помните, сэр, в первый же день уже был разговор на эту тему.

– Помню, несомненно. Основной темой была проблема обеспеченности проекта урановой рудой. Тогда выяснилась весьма неблагоприятная ситуация. Единственной нашей надеждой была руда, добытая «Юнион миньер», о которой вы тогда узнали от русских. Которым она якобы понадобилась для получения противотанковых боеприпасов нового поколения. Я, как помнится, давал вам указания еще раз встретиться с Сенжье и подписать оферту не только на эту руду, но и на всё, что они смогут добыть в дальнейшем. А также решить вопрос с возвращением проданной красным партии. И еще передать дело о возможной утечке в военную разведку.

– Так точно, сэр! – Полковник сегодня был до отвращения официален, вопрос был явно не из простых. – С утечкой разведка еще разбирается, никаких следов пока не выявлено. А вот с возвращением…

– Что за сложности?

– Сэр, для сохранения секретности мы не могли настаивать на возвращении. Просто предложили вернуть для обработки нам, с обязательством возместить поставками уже готовых снарядов. Однако русские заявили, что снаряды такого типа мы поставить не сможем.

Полковник развел руками и снова утерся платком. Точнее будет признать, что не утерся, а размазал пот по лицу.

– Ясно. Спасибо, Генри, за доклад. Будем решать этот вопрос другим путем.