Война 1812 года в рублях, предательствах, скандалах

«Генерал Барклай в своих докладах самым энергичным образом возражал против сражения под Дриссой и требовал прежде всего соединения обеих армий, в чем он был совершенно прав. При таких обстоятельствах император принял решение отказаться от командования армией, временно поставить во главе всех войск генерала Барклая, сперва отправиться в Москву, а оттуда в Петербург <…> Несомненно, что лучшего решения император принять не мог».

В своем конечном выводе известный военный историк абсолютно точен, а вот в деталях он ошибается. На самом деле император не поставил во главе всех войск Барклая де Толли ни в начале войны, ни теперь. И, по понятным причинам, это страшно стесняло любившего порядок во всем Михаила Богдановича. По свидетельству А. Н. Муравьева, от царившей в армии неразберихи Барклай «часто приходил в отчаяние: проекты за проектами, планы и распоряжения, противоречащие друг другу, все это <…> нарушало спокойствие».

Историк Н. А. Троицкий задается справедливым вопросом:

«Царь всем мешал (Барклаю в особенности), все и вся путал, но мог ли кто сказать ему об этом прямо?»

Генерал А. П. Ермолов отмечает, что «отъезд государя произвел на войска неприятное впечатление».

А вот Барклай де Толли лишь облегченно вздохнул. Однако очень скоро он понял, что никаким главнокомандующим русскими армиями не стал. Да, под его командованием была 1-я Западная армия, но никакого официального документа относительно 2-й Западной армии император по одной ему ведомой причине не оставил.

Более того, ситуация сложилась такая, что князь Багратион и не обязан был подчиняться приказам Барклая, так как оба они превратились в совершенно самостоятельных главнокомандующих частными армиями.

Специально исследовавший этот вопрос А. А. Подмазо пишет:

«По тогдашней практике, общее командование принимал генерал, имевший над всеми старшинство в чине <…> М. Б. Барклай де Толли и П. И. Багратион были произведены в чин генерала от инфантерии в один день (20.03 1809), только Багратион был расположен в приказе выше и, следовательно, имел старшинство в чине перед Барклаем. Исходя из этого, Багратион должен был принять общее командование. Однако в армиях кроме них находились и другие генералы, имевшие над Барклаем и Багратионом преимущество в чине (например, Л. Л. Беннигсен и А. Вюртембергский, кроме того в армии был брат царя Константин Павлович)».

Естественно, подобное положение привело к тому, что сразу же начались интриги по поводу общего командования. Князь Багратион, несмотря на то, что он мог требовать подчинения себе младшего по чину, видимо осознав ситуацию, предоставил общее командование над объединенными армиями Барклаю де Толли, как военному министру. По мнению А. А. Подмазо, «это была лишь добрая воля Багратиона, и он в любой момент мог отказаться выполнять приказы Барклая. При этом никаких претензий к нему не могло бы быть предъявлено».

Вывод из вышесказанного может быть только один — 42 дня, прошедших с момента отъезда императора Александра до приезда М. И. Кутузова, Барклай де Толли оставался командующим лишь одной из армий — подобно Багратиону и Тормасову, на равных с ними началах.

Нелепость подобного положения, совершенно недопустимого на войне, усугублялась еще и тем, что Михаил Богданович не мог, даже как военный министр, отдавать приказы армиям А. П. Тормасова и П. В. Чичагова.

* * *

Более того, Барклай де Толли лишился еще и значительной части своей армии. Произошло это после того, как в районе Дриссы был оставлен 1-й корпус генерал-лейтенанта П. Х. Витгенштейна, в котором состояло примерно 25 000 человек. При этом граф Витгенштейн получил приказ прикрывать пути наступления наполеоновских войск на Санкт-Петербург.

Итак, 2 (14) июля 1812 года 1-я Западная армия, вынужденно потеряв из своего состава самый мощный корпус, перешла за Двину. Двигаться приходилось очень быстро, так как Барклай опасался флангового удара Наполеона.

* * *

6 (18) июля армия Барклая де Толли подошла к Полоцку и, пройдя этот город, расположилась лагерем на Витебской дороге. При этом Михаил Богданович сообщил князю Багратиону, что будет в Витебске 11 июля.

Как пишет Карл фон Клаузевиц, «в Витебске рассчитывали <… > соединиться с Багратионом, притом дорога на Витебск продолжалась дальше на Смоленск, где выходила на большой московский тракт; она представляла вполне естественную линию отступления для соединения как с Багратионом, так и с подкреплениями, двигавшимися из центральных областей. Это направление было признано генералом Барклаем единственным по своей целесообразности».

И действительно, 11 (23) июля 1-я Западная армия вступила в Витебск.

В это время Михаил Богданович написал жене:

«Неприятель выдвинул часть своих превосходных сил между 1-й и 2-й армиями с целью открыть себе дорогу в сердце России <…> Я надеюсь, что это будет предотвращено. Я нахожусь теперь на скользком пути, на котором многое зависит от счастья».

Как видим, Барклай прекрасно понимал всю непопулярность выбранного им плана военных действий, но он был уверен в своей правоте и просил для себя лишь немного удачи.