Война. 1941—1945

Мы еще не в Берлине, но скоро мы будем и там. А в занятых нами немецких городах мы видим и мишуру домов, и злобу или лесть побежденных немцев, и суровое молчание советского воина. Он ничего не забыл, этот защитник Сталинграда, солдат Ельни, Ржева и Севастополя. Он молчит потому, что он выше немцев: выше не по «крови» — оставим низким «арийцам» их низкие выдумки — выше по сознанию, по совести, по сердцу. Он молчит потому, что он презирает немцев, презирает их мишуру, их барахло, их флаги, их газеты, их женщин, их вчерашнюю спесь и сегодняшнюю угодливость. Он пришел сюда не как мститель, он пришел сюда, как судья.

У каждого чувства есть своя форма. Есть своя форма и у ненависти. Наша ненависть — не животная злоба, не вспышка гнева, наша ненависть зрелое чувство, оно связано с нашим сознанием, оно соответствует нашим идеям. Мы ненавидим фашизм, и мы клянемся, что не оставим камня на камне от «нового порядка». Мы ненавидим разбойничий дух Германии, и мы клянемся, что не будет больше казарм, где растили завоевателей, заводов, где изготовляли «фау» и «тигры», штабов, где разрабатывали захват мира. Мы ненавидим зло, и мы клянемся, что не уйдет от возмездия ни один немец, который убивал детей или жег мирные села. Большое чувство требует больших дел, и наша ненависть обрушится не на немецких детей, не на немецких стариков, наша ненависть обрушится на немецкое государство, на это гнездо разбоя и зла.

Слово «рыцарь», как все слова, в разные времена и в разных устах звучало по-разному. «Рыцарями» называли себя и прадеды гитлеровцев, которые терзали мирные народы. Но в нашем понятии рыцарь — это ревнитель справедливости, защитник обиженных, враг обидчиков. О лучших людях издавна говорили: «Это рыцарь без страха и упрека». Таким рыцарем XX века стала Красная Армия. Слова офицера Курилко, скрепленные его кровью, — слова всей нашей армии, и ее победа — это не только победа военного гения, это победа Человека.

14 марта 1945 г.

Сказка про белого бычка

В Пруссии среди растерянных немцев я встретил одного, сохранившего спокойствие духа: это был генеральный викарий. Не следует полагать, что он был погружен в раздумия, связанные с загробной жизнью, или что его поддерживали мысли о бренности бренного. О нет, господин генеральный викарий был озабочен вопросами вполне мирского характера: он изложил мне план создания «сильной католической немецкой державы». О том же говорили мне и другие представители католического духовенства. Перед нами не отдельные фантазеры, а представители дисциплинированной организации. Спасение германского империализма, потерпевшего военный разгром, поручено католическому «Центру»: сутана должна прикрыть срамоту Валькирии.

Фюрер немецких католиков господин Брюнинг проживает в Соединенных Штатах. До последнего времени он хранил глубокое молчание. Разумеется, у него были разногласия с Гитлером, но, когда немецкие войска вторглись в Советский Союз, господин Брюнинг не раскрыл рта. Он не нарушал обета молчания и в те годы, когда генеральный штаб Германии еще хранил надежду на победу. Господин Брюнинг тогда думал, что пути рейхсвера неисповедимы. Он заговорил только теперь, когда стали вполне исповедимыми пути Жукова и Эйзенхауэра. Фюрер католиков написал статейку и поместил ее в газете немецких социал-демократов.

Будучи особой вполне духовной, господин Брюнинг не останавливается на ничтожных событиях последних лет. Он не возмущается своими соотечественниками, залившими кровью Европу, не проклинает палачей Майданека и Треблинки. Он не говорит о том, кто довел Германию до падения. Нет, господин Брюнинг занят историей: он восхваляет память социал-демократа Эберта. Почему же фюрер социал-демократов столь восхищает фюрера католиков? «Он сумел энергичными мерами подавить массовое движение спартаковцев». Господин Брюнинг восхваляет Эберта, как предшественника Гитлера, как предвестника штурмовиков. Господин Брюнинг, говоря о прошлом, думает о будущем: он выставляет свою кандидатуру в качестве наследника Гитлера. В Америке он озабочен тем же, чем озабочен генеральный викарий в Пруссии: спасти германский империализм.

Легко понять, что если фюрер немецких католиков может спокойно высказывать столь мерзкие суждения в Соединенных Штатах, то есть у него сторонники и покровители. Это не одинокий эмигрант и не мечтатель. Католические газеты Соединенных Штатов и Англии заняты сейчас главным образом реабилитацией Германии. Если забыть о том, что эти газеты выходят на английском языке, можно принять их за германские газеты. Наконец, руководитель этих немцев, проживающих в Америке, или американцев, думающих по-немецки, римский папа также поглощен одним: как оградить Германию от возмездия. Когда немцы уничтожали миллионы беззащитных, в дни Бабьего Яра и Керченских рвов, в дни осады Ленинграда, в дни печей Майданека, молчал не только господин Брюнинг, но и папа. Теперь папа вспомнил о милосердии: он призывает быть милосердным к палачам.