Война. 1941—1945

«Дойче альгемайне цайтунг» уверяет своих читателей (есть ли еще таковые? Ведь немцам теперь не до газет), будто германские солдаты «с фанатизмом сражаются как против большевиков, так и против американцев». Наши союзники могут посмеяться над этими словами: за один день почти без боев они взяли сорок тысяч немцев. Корреспонденты рассказывают, что американцы в своем продвижении на восток встречают одно препятствие: толпы пленных, которые забивают все дороги. Завидев американцев, немцы воистину с фанатическим упорством сдаются в плен. Пленные движутся без конвоя, и часовые возле лагерей поставлены не для того, чтобы помешать пленным убежать, а затем, чтобы сдающиеся фрицы, врываясь в лагеря, не раздавили бы друг друга. Забыты и бог Вотан, и Ницше, и Адольф Гитлер, он же Шикльгрубер, — сверхчеловеки подбодряют друг друга словами: «Потерпи, приятель, американцы уже близко…»

Зарубежный читатель спросит: почему же немцы с таким упорством пытались отстоять Кюстрин? Почему они яростно дерутся на улицах Вены, окруженные неприязнью венцев? Почему немцы отчаянно защищали Кенигсберг, отделенный сотнями километров от фронта на Одере? Для того чтобы ответить на эти вопросы, нужно вспомнить страшные раны России, о которых многие не хотят знать и которые многие хотят забыть.

1 апреля 1944 года немцы убили 86 жителей французского поселка Аск. Немецкий офицер, руководивший убийством, когда его запросили о причинах расстрела, объяснил, что «по ошибке он применил приказ, относившийся к оккупированной советской территории». Я не преуменьшаю мучений, пережитых Францией; я люблю французский народ и понимаю его горе. Но пусть все задумаются над словами людоедов. Генерал де Голль недавно поехал на пепелище деревни Орадур, всех жителей которой немцы убили. Таких деревень во Франции четыре. Сколько таких деревень в Белоруссии?

Я напомню о селах Ленинградской области, где немцы жгли избы с людьми. Я напомню о дороге Гжатск — Вильно: о том, как тщательно, аккуратно солдаты германской армии, не гестаповцы, даже не эсэсовцы, нет, самые обыкновенные фрицы жгли Орел, Смоленск, Витебск, Полтаву, сотни других городов. Когда немцы убили несколько английских военнопленных, зарубежные газеты справедливо писали о неслыханном варварстве. Сколько советских военнопленных немцы расстреляли, повесили, замучили голодной смертью? Если есть у мира совесть, мир должен покрыться трауром, глядя на горе Белоруссии. Ведь редко встретишь белоруса, у которого немцы не загубили близких. А Ленинград? Разве можно спокойно думать о трагедии, пережитой Ленинградом? Кто такое забудет, не человек, а дрянной мотылек.

Когда-то беда одного обиженного потрясала совесть человечества. Так было с делом Дрейфуса: одного невинного еврея осудили на заточение в крепость, и это возмутило мир, негодовал Эмиль Золя, выступали Анатоль Франс, Мирбо, а с ними лучшие умы всей Европы. Гитлеровцы убили у нас не одного, а миллионы невинных евреев. И нашлись люди на Западе, которые упрекают наши сухие, скромные отчеты в «преувеличении». Я хотел бы, чтобы до конца их дней зарубежным умиротворителям снились бы дети в наших ярах, полуживые, с раздробленными телами, зовущие перед смертью своих матерей.

Горе нашей Родины, горе всех сирот, наше горе — ты с нами в эти дни побед, ты раздуваешь огонь непримиримости, ты будишь совесть спящих, ты кидаешь тень, тень изуродованной березы, тень виселицы, тень плачущей матери на весну мира. Я стараюсь сдержать себя, я стараюсь говорить как можно тише, как можно строже, но у меня нет слов. Нет у меня слов, чтобы еще раз напомнить миру о том, что сделали немцы с моей землей. Может быть, лучше повторить одни названия: Бабий Яр, Тростянец, Керчь, Понары, Бельжец. Может быть, лучше привести холодные цифры. В одном соединении опросили 2103 человека. Вот статистика крови и слез:

Погибло на фронтах родственников — 1288.

Расстреляно и повешено жен, детей, родных — 532.

Насильно отправлено в Германию — 393.

Родственники подверглись избиению — 222.

Разграблены и уничтожены хозяйства — 314.

Сожжены дома — 502.

Отобраны коровы, лошади, мелкий скот — 630.

Родственники вернулись с фронта инвалидами — 201.

Лично подверглись избиению на оккупированной территории — 161.

Получили ранения на фронтах — 1268.