Война

К тому же запас напыщенных фраз на религиозную тему у никогда не посещавшего церковных богослужений да исповедей Аламеза был крайне невелик. Еще какие-то две-три минуты, и он бы окончательно иссяк. Тогда бы недостаточно подготовившемуся к игре в фанатика моррону пришлось бы сбросить личину поборника духовной добродетели и назваться агентом герканской разведки, разок-другой щегольнув при этом именем фон Кервица. (Раз сам рыцарь не пожелал участвовать в нападении, то почему бы его прославленному имени не потрудиться на пользу благого дела?) Но все, к счастью, свершилось намного проще и быстрее, чем Дарк предполагал. Как ценитель прекрасного дорожит искусно изготовленной брошью, шкатулкой иль другой вещью ручной работы именитого мастера, так и вампиры клана Мартел берегли жизни пляшущих у них на ниточках титулованных марионеток.

Гибель уже второго вельможи должна была напугать собравшихся за столом, на худой конец, вызвать вспышку необузданного гнева, но на лицах пока еще живых и здравствующих влиятельных особ шеварийского королевства возникли лишь отвратительные гримасы злорадства и ехидства. Они вновь ощутили себя хозяевами положения, и уже в следующий миг герканские захватчики поняли, почему.

Три из семи мраморных статуй, находившихся в зале, вдруг ожили, завертели головами, задвигали конечностями и после недолгой разминки одна за другой сошли с постаментов.

– Сме-е-ерть! – хором неживых, устрашающих басов затянули по-геркански изваяния в человеческий рост и, сотрясая пол шагами каменных ступней, направились в сторону напавших на хозяев злодеев.

– Не спать, в атаку, быстрее! Нападайте одновременно сразу по нескольку человек на одно пугало! Не подставляйтесь, берегитесь их рук! Отходите, кружитесь, но только не подпускайте к столу! – командовал Аламез, приставив свой меч к горлу третьего вельможи, но сомневаясь, стоит ли его убивать, ведь произошло вовсе не то, на что он рассчитывал. – Крамберг, куда ты-то полез?! Давай обратно к столу! Приглядывай, чтоб господа полководцы не рыпнулись! Кто задницу с кресла подымет иль ручонкой холеной лишь шевельнет, сразу к чертям в котел отправляй! На Небеса им все равно не попасть!

Когда офицер не теряет присутствия духа, то и солдаты бьются достойно. Быстро обступив полукругом медлительные каменные изваяния, герканцы преградили им путь к столу и тут же принялись атаковать, постоянно меня тактику: то нападая одновременно с разных сторон и тут же отскакивая назад при первом же замахе тяжелых мраморных рук, то атакуя попеременно, используя бесхитростную, но действенную тактику: «один отвлекает на себя, а двое-трое наносят удары». К сожалению, мечи да топоры хороши против живых противников, но не могли причинить ощутимого вреда врагам из камня. Они лишь отбивали небольшие осколки с подвижных монолитов торсов и рук да оставляли крошечные, поверхностные трещинки. Однако основную задачу бойцы отряда все-таки выполнили. Они не подпустили статуи к столу и даже медленно, но верно оттесняли их обратно к покинутым постаментам. Пока новых потерь не было, и это немного радовало Аламеза, понимавшего, что это еще не все, что фокус с ожившими статуями – лишь отвлекающий маневр. Дарк чувствовал, как что-то происходило в зале, что-то, неуловимое его взором, менялось, но только из-за кутерьмы, царившей вокруг, не мог сосредоточиться и понять, что именно. Когда же тайное стало явным, уже ничего нельзя было изменить, да и незачем, поскольку именно этого моррон и ждал.

С самого начала сражения два огромных гобелена, висевших на дальней от стола стене, пришли в движение. Они медленно ползли навстречу друг к другу по идеально гладкой вертикальной поверхности, а когда наконец-то соприкоснулись краями, то полыхнули ярким, ослепляющим пламенем, мгновенно охватившим стену. Еще ни разу в жизни Дарк не видел, чтобы каменная кладка горела, притом абсолютно не источая при этом дыма. Огонь – своенравная стихия, он всегда распространяется хаотично, движимый порывами ветра или дуновением сквозняка и пожирая в первую очередь менее стойкие к жару материалу. Пламя же на стене, вопреки законам природы, приняло форму идеально ровного прямоугольника, бывшего по ширине ровно в два раза больше, чем по высоте. Означать это могло лишь одно: вампирам надоело быть безучастными зрителями, и они решили вмешаться. Объятый пламенем участок стены и был «лунгом».

– Назад, все ко мне, живо! – громко прокричал Аламез, отзывая солдат, все еще ведущих бой со статуями и находившихся слишком близко от открывшегося магического прохода.

– Назад! Кому сказано было?! Назад, живо! – повторил команду Герхарт для парочки увлекшихся игрой в «кошки-мышки» со статуями бойцов.