Война 2010: Украинский фронт

Однако в современной войне секунды это большие единицы времени. Ни аппаратура, ни операторы летающего радара естественно не спали. За время покуда «двухсотый» готовился к боевому пуску, бортовые вычислительные машины уже определили частоту, тип и местонахождение всей активированной локационной техники. Короткий диспут между оператором РЛС – специалистом седьмого класса – и координатором тактической обстановки, в чине майора, вызвал только луч «подсвета», захвативший их лайнер.

– Сэр, я что-то не пойму. Смотрите южный сектор. Аппаратура идентифицирует как «Окорок». Это…

– Вот чёрт! – ругнулся майор, отрываясь от изучения характеристик движения двух истребителей, предположительно марки Су-27, патрулирующие вблизи Ростова-на-Дону. – Точно «окорок», Тонни. Я видел эту дрянь у «красных» корейцев. Они нас там все время пугали – брали на захват. Вот смотри осциллограмму! Видишь, у него характерная обрезка по фазе. А вот тут повторение. Усекаешь?

– Ух, ты! Хитрая бестия, сэр.

– Ладно, сейчас некогда.

– А почему нам о нем никто не…

– Помолчи, Тонни! Брэм! Специалист Брэм! Надо что-то навести на эту штуковину. Эта дрянь наземная. Значит, где-то на… Вот в этом аппендиксе суши.

– Керченский полуостров, майор!

– Да, надо навести кого-нибудь.

– Наше сопровождение только с противоздушной начинкой, сэр. Привлечем турок с Крыма?

– Турок само собой. Но мы уже в захвате. Дайте пилотов, Брэм! Да нет, наших собственных. Алло! Олтер! Нас захватили. Я знаю, что у тебя своя техника отслеживает. Нет, даже по моим данным пуска еще нет, но… Что, «до суши далеко»? Это «Окорок» – «С-двести». Он добивает даже дальше! Шевелись!

Все сидящие за пультами сразу почувствовали, как самолет несколько наклонился.

– Сэр, – сказал еще один из операторов. – У нас «семь девятый» и «семь восьмой» в «зеркальном» маневре. Дать отбой?

Имелись в виду два турецких F-16 дублирующих в атмосфере Украины перемещение четверки российских МиГ-29, идущих вдоль границы Луганской области.

– Ах чёрт! Нет давай… Пусть продолжают. И еще у нас этот «двадцать пятый» прущий с севера. – Теперь подразумевался Миг-25-й – предполагаемый российский разведчик. – Где все-таки мы его будем пытаться…

В это время все ощутили накатывающуюся легкость – «Боинг» начал уменьшать высоту.

– Так, к чёрту разведчика. Давай наших! – снова ругнулся майор-координатор. – «Первый»! Цель наземная… Да в курсе я, что у вас нет такой подвески. Наведитесь, гляньте на них вблизи. Координаты… Тонни, дайте ему что потребно. Как турки, кстати? Ага, вижу. Ну, пусть хоть «Фантом». Летает быстро, но покуда взлетит. Чем он вооружен? Ага! Хорошо.

– Фиксирую «пуск», – очень спокойно доложил спец седьмого класса. – О! «пуск – два». Тоже фиксирую.

– По нам, – перенимая спокойствие у подчиненного, сказал майор. – Мы по-прежнему в луче. Оператор помех! Давай работай, Бобби! Актив, пассив. Короче, делай что можешь.

– Занимаюсь, сэр! – доложил специальный бортовой оператор систем постановки помех.

На счет «пассива» американцы беспокоились явно зря. Старенький советский комплекс имел такое соотношение излучения и чувствительности, что для сокрытия «Боинга» потребовалось бы ссыпать в небесах целый аэробус нарезанной фольги. В плане активных помех дело обстояло несколько сложней, однако и здесь присутствовала некая тонкость. Поскольку любое активное излучение подразумевает наличие его источника, то сам излучатель автоматически становится целью. Точнее, он становится целью при наличие в ЗРК соответствующей аппаратуры. В системе С-200Д она, разумеется, имелась. Даже более того, в плане слежения-наведения активный постановщик помех представляет собой куда более простую цель, чем «барражёр». А по поводу всяческих уклонений, и вариаций высоты-скорости, действия имели мало смысла. Перво-наперво, слишком активно маневрирующая в небесной лазури цель переставала быть тем самым сложно атакуемым «барражёром», ибо вектор её движения начинал отличаться от нуля, а наводка ракеты на «лапоть» пропорций «Боинга» дело для «двухсотки» до жути простое и насквозь механизированное.

Кроме того, что для восьмитонной ракеты, эмбрионально обученной переносить нагрузки в десять-двенадцать «G» какие-то вялые покачивания первозданно пассажирского самолета? И конечно примем во внимание энергетические возможности десятиметровой второй ступени, порожденной советским конструкторским бюро «Факел». Средняя скорость изделия 5В28 один километр в секунду. Причем в первой фазе полета она возносится вверх, чуть ли не в стратосферу, после чего пикирует вниз. Никакие аэродинамические машины, порожденные человеческой цивилизацией настоящего времени, уклониться от сего чуда шестидесятых годов прошлого века не способны. Исключения составляют «летающие тарелки», ну так, они сотворены внеземными инженерами, а кроме того, в связи с неясностью социальной ориентации породивших их цивилизаций, не входили в список целей приоритетного уничтожения в воздушном пространстве СССР. В отличие от всяческих SR-71, B-1, FB-111 и прочего.