Война 2011. Против НАТО

– Ты, Редька, что, думал? У турок нет в округе никакой разведывательной электроники? Они ж тебя и засекли?

– Они что, мой голос знают, а?

– Ага, ага, Николай Николаевич. А мы в штаба должны костьми лечь, тебя прикрывая? Ты нам, чего о своих планах предупреждал?

– Бред какой-то несешь. У нас, в общем, имелось еще два дивизиона. И как мы их совместно использовали в борьбе с врагом? Турки, по-видимому, не будь дуралеи, оба «Бука» с собой утянут? Если и вправду, как ты говоришь: скоро уберутся.

В общем, размышляет в параллель Редька, разговор движется в интересном контексте, однако нельзя же сказать «остановись мгновенье». Вскоре турки не выдержать, ибо Саблин хоть и генерал, но не их собственный, и заглянут в кабинет из коридорчика, дабы поторопить временного начальника. А потому что-то надо бы делать. Только вот что? Это вопрос для Штирлица. Но Редька, оказывается, все же не Исаев, хоть и выше званием. Мыслей по делу у него в голове «ноль».

56. Монетиризация мира

Турецкая ударная группа несется по дороге. Нельзя сказать, что турки все это время только лапали девочек, в окружающей топографии они, в общем-то, ориентируются, однако местоположение зенитно-ракетной засады установлено все же приблизительно, время же подпирает, и значит немудрено, если иногда бронетранспортеры заносит не туда. Речь не о снесенных идущей юзом машиной заборах или, там, крытых остановках общественного транспорта. Хотя благо, что на последних не наличествует ленивых пассажиров – троллейбусы и прочие чудеса, сохранившиеся от развитого социализма, ныне не функционируют. Речь о том, что в этих пригородах вроде бы хорошие асфальтовые треки могут совершенно внезапно оканчиваться тупиком. Тогда приходится разворачивать, крушить забор до конца. Аборигены живут на удивление зажиточно для бывшей русской колонии. Языковый барьер мешает узнать дорогу точно, да и стоит ли этим туземцам доверять? Брать же с собой местных полицейских было при отбытии некогда. Приходится руководствоваться в основной GPS-кой.

На очередной развилке колонна все-таки предусмотрительно замирает. Визжат используемые по полной программе тормоза. Бронемашины колесные. Передним идет двухосный натовский «Драгун». Турецкий офицер, торчащий из люка, вертит электронный планшет и так и эдак, вернее, щелкает по изображенному там плану местности. Янычары все же попали в Донбасс не по недоразумению – солидно экипировались. Однако сейчас, состыковать реальность с виртуальностью быстро не выходит. Может, имеются какие-то неустранимые зазоры? Но турок тут не таксистом подрабатывает – время не терпит. Офицер, в звании эквивалентном украинскому капитану, поворачивается назад, машет кому-то рукой. Из люка следующей машины выбирается не слишком ухоженный, но явно знающий себе цену солдат. Движется к переднему броневику не особо торопясь, лишь имитируя бег. Командир отряда гаркает ему что-то с верхотуры, потом берет себя в руки: солдат явно привилегированных мастей. Спокойно дает короткое распоряжение. Солдат кивает, сразу поворачивает голову туда сюда, в конце-концов лезет на борт «Драгуна» и только что не командует офицеру «двигаться». Колонна трогает с места, выбирая трассу явно наудачу, однако тут же снова стопорится. Солдат соскакивает, забрасывает автомат за спину и трусит к замеченному прохожему.

Не вовремя затеявшему прогулку мужичку явно не нравится проявленный к нему интерес. Но теперь он теряется. В здешних окрестностях турки покуда не слишком бушевали, разве что в веке пятнадцатом, но из других мест… – по случаю коллапса недавнишнего коммуникационного рая – теперь получается употребить наречие «издалека» – доходят всяческие страшилки. Потому мужичишка растерян не в шутку. Что делать? Бежать сломя голову и возможно получить серию снарядов в затылок от наводчика, практикующего в преддверии ежегодной аттестации, или все же постоять спокойно и дать возможность простому пехотинцу-крестьянину отработать навык распила шеи без сучка и задоринки? Будь он не один, а в толпе, то попросту ожидал бы, когда паника решит всяческие дилеммы за него. Сейчас спасительный коллективизм вокруг не наличествует, надеяться не на кого. В момент коллапса СССР, произошло нечто в этом роде, но в размазке по двадцати четырем миллионам километров и трехста миллионам душ.

– Я иду себе, – говорит он турецкому головорезу, на всякий случай, да и чтобы просто поговорить с кем-нибудь напоследок.

– Ты есть – Украина, гражданский лицо? – констатирует вражеский пехотинец тыча пальцем в грудную клетку.

– Так точно, да, – соглашается «гражданское лицо», ибо неплохо все же размять голосовые связки подольше; в последний раз все-таки.

– Мы – мирный армия – искать военный териста, – сообщает смуглый солдат все еще не вынимая тесак.

– Туриста? – переспрашивает «гражданское лицо».

– Да, териста, – кивает турок. – Террор, «бу-у»!

Мужичек невольно отшатывается, когда турок показывает это «бу-у» резко раздвигая руки.