Война 2020. Керченский узел

- Трупы медичек внизу видал? - тяжело вздохнув, произнес я. – Руку даю на отсечение, что эти бармалеи баб из своей части выкрали да пустились в бега, поэтому и «пикапы» пустые. Жрачкой машины набили, автоматы похватали да дали деру.

- Девок жалко, вон как они их перед смертью порвали, - согласился Леха.

- Этих в кучу стащите, а женские трупы в кузов, домой вернемся, похороним по-людски, - приказал я. – Чё с машинами?

- Один пикап на ходу, один ушатаный в хлам, а третий можно налыгаче оттащить. Сейчас по быстрому с ушатаного «Амарока» сниму кое-чего и покатим обратно.

Только через час выдвинулись назад, пока парни разбирали трофейную машину, я осматривал окрестности и прикидывал по карте дальнейшие действия.

Нам кое-как удалось закрепиться на Ак-Монайском перешейке, спасибо Велехову, к нам перекинули подмогу – разномастную банду в сотню рыл, из которых, кадровых военных было всего двенадцать бойцов, командовал ими майор МЧС.

Перекрыть силами неполной роты, полсотни километров перешейка и без малого двух сотен километров побережья Черного и Азовского моря, которые омывали берега Керченского полуострова не получалось никак, от слова «совсем».

Поскольку сил не хватало, то пришлось перейти к активной обороне, используя тактику малых маневренных и разведовательно – диверсионных групп. Для этих целей реквизировали в округе все полноприводное и рамное, не брезговали даже «паркетниками», гребли все, до чего могли добраться. Наш небольшой отряд, я разбил на три группы и мы работали челночным способом, то есть, постоянно одна группа находилась в рейде, вторая отдыхала, а третья дежурила на постах.

Конечно, надо быть честными до конца, на самом деле, бармалеи и укры просто не особо желали лезть в нашу сторону, все-таки в последнее время, благодаря их же средствам массовой информации, упорно культивировался миф о том, что Керченский полуостров, и особенно его восточная часть превратились в настоящую зону отчуждения, на подобии Чернобыльской. Получалось, к нам, они целенаправленно не лезли, боясь подхватить дозу излучения.

Помимо роты под командованием эМЧээСовца, на наших позициях стояла казачья сотня атамана Пирогина, численностью сорок семь штыков, взвод росгвардейцев, отряд самообороны, набранный из крымских татар. Ну и ваш покорный слуга и его одиннадцать богатырей – ЧОПовцев. Феликс и еще двое «Вектровцев» так и застряли в Луговом, где занимались беженцами и обустройство укрепрайона.

Из бронетехники: два БТР-80, один БМП-3, три «маталыги». Еще пара легкобронированных «Тигров» и «Рысей». Из артиллерии шесть 82мм минометов, к которым БК выстрелили еще в первый день, а новые мины так и не подвезли.

Кстати, позиции на Ак-Монайском перешейке, удерживали уже пятый день, а казалось, прошла целая вечность. Все из-за того, что стычки и короткие боестолкновения шли непрерывной чередой, враг постоянно совершал обстрелы и налеты. По несколько раз в день по нам работала артиллерия. Садили из «Градов», «Ураганов» и гаубиц. Пару раз подскакивали маневренные группы чертей, обстреливающие нас из минометов.

Сейчас линия обороны проходила строго с севера на юг, где на севере она упиралась в Сиваш, а на юге в побережье Черного моря, в районе пгт Приморский. Территорию завода «Море» мы еще кое-как держали, а вот западнее начиналась ничейная земля. Беженцы выходили к нам все реже и реже, если в первые дни люди шли чуть ли не колоннами, то после того, как бармалеи и укры подтянули артиллерию, людской поток иссяк. Непрерывные обстрелы загнали тех, кто не сгорел в большом пожаре, обратно в подвалы и норы.

Моя группа базировалась в селе Семисотке, но чаще всего ночевали в небольшом поселке Фронтовое, так было проще – провели рейд, откатились назад, переночевали в полуразрушенных домах и вновь на разведку. Тем более, что близ Фронтового было несколько крупных водоемов, а значит и обилие зелени. А кто лучший друг диверсанта и разведчика? Правильно – «зеленка»!

Перед Фронтовым разделились, «Патрик» тащивший «пикап» на буксире, покатил дальше, а остальные машины: трофейный «Амарок» и «ГАЗон» остались в поселке. Машины загнали в коровник, выставили пост наблюдения, пока парни готовили еду, я с Сахаровым выбрал место для захоронения погибших медичек.

В бывшем колхозном яблоневом саду выкопали неглубокую, широкую могилу, аккуратно уложили в неё растерзанные девичьи тела, накрыли их сверху серебристым фольгированным покрывалом и засыпали землей. Сверху, на могильный бугорок, водрузили самодельный крест, сколоченный из двух наличников. На кресте, маркером написал: «Здесь похоронены две девушки санинструкторы, зверски замученные боевиками ИГИЛ»