Война 2020. Керченский узел

Я хищно ухмыльнулся и, привстав на одно колено, вскинул на плечо предварительно разложенную «Аглень», поймал цель в прицельную планку, нажал на спуск. Не дожидаясь результата стрельбы, отбросил ненужный тубус в сторону и, плюхнувшись на пузо, отполз назад.

Двадцать метров перебежал к следующей позиции, здесь уже лежит загодя приготовленный разовый гранатомет.

Раздвинул тубус «РПГ»-26», подкрался к гребню склона, вскинул на плечо, выстрелил. Эх, сюда бы «РШГ-2», вместо противотанковых кумулятивных ракет, вот тогда бы они узнали, почем фунт лиха! Все-таки «РШГ-2» – это вещь, она максимально унифицирована с «РПГ-26» по пусковому устройству и ракетному двигателю. Основное различие между ними – это термобарическая БЧ ракеты «РШГ-2», предназначенная для борьбы с легкобронированной техникой, укреплениями и пехотой противника.

Реактивная граната представляет собой снаряд с термобарической боевой частью калибром 72,5 мм или иначе называемый «боеприпас объемного взрыва» и пороховым реактивным двигателем, полностью отрабатывающим в стволе одноразового пускового устройства. Реактивный двигатель полностью заимствован от «РПГ-26», а взрыватель – от «ТБГ-7». Боевая часть гранаты содержит примерно чуть больше килограмма топливной смеси, что при подрыве топливо-воздушного облака дает фугасный эффект, сравнимый с подрывом трех килограмм тротила. Принцип такой же, как и на знаменитых «Шмелях», которые духи в Афгане уважительно звали «шайтан-трубой».

Снова плюхнулся на землю, отполз назад и посеменил к следующей позиции. Опять «Аглень». Разложил, вскинул на плечо, выцелил, выстрелил. Отбросил тубус, отполз назад и бегом к самой первой позиции.

Здесь уже без гранатомета. Вскидываю автомат и стреляю короткими очередями в мельтешащих внизу людей. Это уже больше похоже на избиение – помимо меня, Батона, далеких снайперов и «Утеса» по злодеям работают еще два пулемета – это Паштет и Харя. Из бойцов противника сопротивляются лишь единицы, остальные либо погибли, либо уже сбежали, были еще и те, кто попытался сдаться, они поднимали руки над головой и вставали в полный рост, но их тут же настигали пули. Раз уж пошла война на полное уничтожение, значит, пленные нам не нужны.

Минут через сорок бой затих, воевать больше не с кем. Внизу горят почти все машины, периодически что-то взрывается и грохочет – детонируют боеприпасы в огне.

– Второй, прием, – вызвал я Николая.

– Второй на связи, – отозвался Якут.

– Мы уходим, следи за «ленточкой». Сбор возле «курганов» через три часа. Как понял?

– Понял.

Пятясь назад, сполз вниз по склону. Паштет и Харя бегут ко мне, волоча пулеметы. Батон остался на вершине склона, прикрывая наш отход.

Загрузились в «ГАЗон», подобрали на ходу бегущего Батона, и Паштет погнал машину прочь.

– Едрить мой лысый череп! Командир, вот это дали мы звезды вражинам, не меньше тыщи положили, – радовался Паштет, бешено крутя руль.

– Чуть больше сотни, – остудил друга Батон. – Я примерно прикинул, где-то сотня, плюс-минус пара десятков.

– Да и пофиг, – не стал спорить Паштет. – Все равно всемером положили сотню врагов.

– На самом деле, там и бойцов то было раз два и обчелся, в основном, какие-то левые гражданские, да еще и без оружия. Так что это не бой, а бойня, – опять вставил «свои пять копеек» Батон.

Я молча слушал перепалку Батона с водителем, не встревая. Под ногами стоял вскрытый цинк, пальцы автоматически набивали пустые магазины патронами. Харя, сидящий рядом, спал. На несколько секунд, кажется, тоже вырубился и уснул, но при этом пальцы продолжали снаряжать магазин автомата патронами.

Мысли о том, что делать дальше, я гнал прочь. И, как ни странно, в глубине души радовался, что враг все-таки объявился, ибо так было легче, понятнее – вот мы, а вон враг. Врага надо уничтожить, а мне и моим парням при этом выжить. Все просто и логично. Думать о том, что все это не имеет смысла, потому что человечеству конец, не хотелось. Зачем?

– Справа, на два часа, колонна, – закричал Паштет, выдернув меня своим криком из раздумий.

Точно, едут. Три машины – две «Нивы» пятидверки и пикап «Амарок», о принадлежности их к противнику говорило развивающееся черное знамя с арабскими письменами.

– Игиловцы, что ли?! – удивился я. – Откуда?! Батон, Харя, пулеметы в зубы и на выход. Паштет, притормози, – приказал я. – Работайте по «Нивам». Пикап мой.

Бойцы подхватили пулеметы и, как только машина притормозила, выпрыгнули наружу. Я пересел вперед и, высунув «РПК» в окно, установил его на крепление бокового зеркала.

Противник наши телодвижения заметил и оценил по достоинству, машины синхронно начали забирать в сторону, пытаясь уйти по полю, под прикрытием склона.

Врешь! Не уйдешь!