Война 2020. Керченский узел

Из Золотого поля пришли хорошие новости – снайперская пара башкиров удачно «вынесла» командира укропских десантников, которые упорно не желали выбиваться из села. Как только командир повалился на землю с прострелянной головой, активность обороны пошла на убыль.

Приказал Пирогину, чтобы он предложил десантникам выйти из села и свалить куда подальше, можно их даже отпустить с оружием и снабдить медикаментами для раненых. Нам сейчас важнее освободить населенный пункт и не терять своих людей.

Как ни странно, атаман упираться не стал, тут же согласился с моим планом.

Вышла на связь группа, которая сопровождала фуру с трупами бармалеев, отправленную к Насыпному. Возглавлял группу местный житель из отряда Лехи-Ленура. Оказалось, что на подъезде к селу засевшие там черти фуру обстреляли, она заглохла, потом к ней выдвинулось несколько «пикапов». Наши разведчики не догадались записать происходящее на видео, поэтому дальнейшее известно только с их слов. Бармалеи из Насыпного осмотрели привезенный им груз, выслушали оставшихся в живых сопровождающих, но, видимо, им это так не понравилось, потому что они отрезали головы переговорщикам, постреляли в воздух, подожгли фуру и вернулись в село. Вот и думай после этого, напугались бармалеи или, наоборот, озлобились – и теперь будут стоять насмерть?

Связался с Батальным и Семисоткой, узнал, какая у них обстановка. Вчерашний и сегодняшний день оказались самыми спокойными с начала войны. Ни одного обстрела или нападения пулеметных «тачанок» бармалеев. Ну, а низкие черные тучи надежно закрывали от авиации. Конечно, «западники» могли нанести и ракетный удар, но видимо, мы все-таки слишком мелкая и незначительная цель, чтобы на нас тратить «топоры».

Связался с Керчью, немного пообщался с Серегой «Серым», тем самым спецназовцем в «лохматом» камуфляже. Думал застать Велехова или Озерова, но оба были заняты. После разговора осталось неприятное ощущение, которое можно кратко охарактеризовать как: Все пропало, пора сваливать! Вышестоящее руководство на материковой части РФ самоустранилось, связь оставалась только с командованием Южного Военного округа, и то все сводилось к одному: Держитесь, другим еще хуже, чем вам!

Действительно, из-за прошлогодних, чудовищных по своей силе терактов, на Керченском полуострове осталось довольно мало населения, а те, кто все-таки остались и не пожелали переезжать на материк, получили специфический опыт и закалили характер. В тех регионах нашей страны, куда пришелся удар вражеских ракет, сейчас царил настоящий апокалипсис и гуманитарная катастрофа. Люди умирали от ран, болезней, эпидемий, голода и атак мародеров. У нас такого пока не наблюдалось, люди привыкли довольствоваться малым и надеяться только на собственные силы.

Написал письмо, в котором изложил свои мысли по поводу дальнейших действий моего отряда и военной обстановки. К письму приложил копии вражеских карт, захваченных во Владиславовке, сюда же добавил карту памяти из телефона, изъятого у одного из укропских командиров, там было множество интересных фотографий.

Связался с Сидоровым, узнал, когда они будут. Тот ответил, что они уже на подходе.

К перрону железнодорожного вокзала медленно подъехал длинный эшелон. На бетон станции первыми спрыгнуло несколько человек: Кожанов и Сидоров.

Фюрер скинул себе под ноги большую брезентовую сумку:

– Псих, это тебе босяцкий подгон с благодарочкой от общества.

Я скептически посмотрел на этот баул и передал Сидорову запечатанный конверт, в котором лежало письмо для командования в Керчи. В эфире такое передавать опасно, могут перехватить, а самому ехать некогда, вот и пришлось довериться старому другу:

– Передашь конверт из рук в руки Озерову или Велехову. Понял? И постарайся выбить для нас пополнение. Можно молодняк или даже баб, переложим на них обязанности по охране и караулу, – проинструктировал я Фюрера. – Только это надо сделать как можно быстрее, и чтобы письмо не попало в чужие руки. Понял?

– Сделаю! – крикнул Сидоров и убежал руководить выгрузкой боеприпасов и продовольствия, вывезенного из Кировского.

Вместе с грузом на перроне осталось два десятка мужиков и погрузчик. Я показал, куда лучше всего все это добро оттащить, и, назначив караул для охраны, повел Кожанова в штаб.

– Чего хотел? – уставшим голосом спросил Кожанов, как только поезд покатил дальше.

– Надо обдумать одну идею, – объяснил я. – Пошли в штаб, кофеем тебя угощу, – сверху в сумке лежал пакет с молотым кофе и приличных размеров медная джезва.

В бауле еще много чего было интересного, но времени рассматривать не было. Прошли с Семеном в штаб, я выслушал доклад связиста, потом сварил кофе. Кожанов тем временем нарубил бутербродов, используя колбасу, сыр и лепешки, находившиеся все в той же сумке «от Фюрера».

В бауле, кстати, помимо съестных припасов, были еще пару бутылок армянского коньяка, натовская сумка-аптечка, мужские трусы, носки и майки в целлофановой упаковке.