Война 2020. Первая космическая

— Видите ли, Энн… Мы, если я не ошибаюсь, говорили с вами три дня назад, перед началом конференции? Так вот — я уже упоминал, что программа реализовывалась не только в сложной экономической, но и в сложной политической обстановке. Сам старт программы был объявлен вскоре после конфликта в Южной Осетии…

— Вы имеете в виду грузинский конфликт?

— Я имею в виду конфликт в Южной Осетии, полагаю, что сейчас не время вникать в тонкости политических формулировок. В любом случае этот конфликт вызвал серьезное охлаждение отношений между Россией и США, еще более усилившееся со сменой администрации. Однако со временем и, возможно, не без влияния кризиса, который здесь уже упоминали, даже президент Маккейн был вынужден признать, что освоение столь сурового фронтира, как Луна и ее окрестности, невозможно без совместных действий всех заинтересованных стран. Нынешний полет американского астронавта в рамках программы «Лунного партнерства» — уже третий, и мы полагаем, что это партнерство будет продолжено.

— Еще вопрос — господину Фальке. За время совместной деятельности США, Европы и России на орбите и на поверхности Луны отношения России и Запада портились как минимум один раз — три года назад. Влияло ли это на взаимоотношения внутри экипажей? И может ли повлиять на них… — Фальке встрепенулся, как учуявший особо вкусного жука белесо-розовый брат Пумбы из мультика.

— Я понял ваш вопрос, мисс Бартон. Нет, разумеется, не влияет. Мы рассматриваем Россию как надежного партнера в космической деятельности еще со времен Советского Союза. Даже во время войны в Грузии на международной космической станции находился совместный экипаж — и так оставалось и в период сложных отношений между Россией и США. Никаких проблем между нашими астронавтами не возникло и в период украинских событий. Что же касается влияния на нашу программу ситуации вокруг Калининграда — насколько я знаю, Европейский союз призывает Россию прислушаться к обеспокоенности парламентов Польши и прибалтийских государств относительно размещения ракет вблизи их границ. Однако в том, что касается космоса, мы считаем, что эта сфера человеческой деятельности настолько важна для будущего всей цивилизации, что земная политика должна иметь на нее как можно меньше негативного влияния.

15:10 мск

Луна, Океан Бурь

База «Аристарх»

Индикатор зарядки аккумуляторов уже горел желтым у обоих, еще час-полтора — и пора топать обратно. Этот час решили угробить на осмотр грузовой посадочной площадки. Все-таки садящийся реактор — это не ежемесячная посылка с едой и кислородом. Вдоль линии вешек с оранжевыми маячками дошли до «Козявки». Третьяков потратил пару минут на чек внешней консоли. Машина держалась молодцом — ночь она переживала в соответствии с расчетами. Конечно, когда посадят реактор, будет проще: пробросить кабель к прикрытому крышкой разъему — и подогрев обеспечен. Но и изотопные генераторы пока справлялись.

За кораблем открылось широкое — с пяток футбольных полей, — относительно ровное пространство, испятнанное проплешинами от реактивных струй и исчерканное колеями луноходов. Один из них, сдохший еще две ночи тому, стоял метрах в ста от «Козявки». Оттащить его в сторону руки так и не дошли.

— Кран бы, — Сергей вздохнул, — а то утром возни будет… Обещали еще в прошлую смену закинуть, и где он, этот кран?

— Где-то в Тихом океане, ты же знаешь. — Ну да, Сергей знал. Увы, полеты «за бугор» — традиция давняя и не сказать чтоб изжитая. И у нас, и у франков. Только американцам везло уже пять лет подряд. Итальянец вздохнул. — А новый когда пришлют?

— Думаю, через год минимум, мы уже пятки греть на Земле будем.

— Жалко. Теперь придется откатывать maledetto carrello[17] вручную.

— Ну а что делать-то. К тому же ничего страшного — открутим четыре болта, разблокируем колеса и откатим вручную. Всего двести килограмм, нетрудно?

— Сейчас нетрудно. — Пьетро повернулся вправо-влево, осматривая поле. — Трудно будет, если у посадочной ступени не сработают эвакуационные двигатели. Тонну мы с тобой даже на Луне не утащим. Как тогда принимать грузовики?

— Ну, я бы подсунул под две крайние опоры по ручной тележке, они все равно без дела валяются. Примотать их к опорам пустотным скотчем. А противоположный конец подхватил бы «реношкой» и уволок подальше.

— Русская смекалка?

— Она самая. Голь на выдумки хитра.

Эту поговорку Пьетро знал еще со времен работы с русскими на Земле. И относился к ней довольно скептически — конечно, недостаток денег она компенсировала, но за счет ужасающего количества совершенно непроизводительно потраченного времени.

— Лучше не быть голью.

— Разумеется. Быть богатым, но здоровым, а не бедным, но больным — оно завсегда лучше. Но, как говорят братья-хохлы, «шо маемо, то маемо». Хорошо американцам — скачут по Луне аки зайчики. Сегодня здесь покопали, завтра там. Оборудование каждый раз новое. Ремонта никакого. Не работает — на следующий «Альтаир» вешают уже проапгрейженную версию, со всеми наворотами.

— А почему вы не можете так же?