Война

Девушка вернулась к остальным. Брат и куратор ждали на краю нового туннеля. Никто и не думал сетовать на задержку – все остро нуждались в передышке. Бензер сидел на валуне, смотрел в никуда и подергивал ногой. Орис наблюдал, как император взбирается по стене. Продвигался он так себе – электромагнитное поле под куполом так шалило, что даже сателлюксы то и дело выходили из строя. Когда рука андроида сорвалась, и он пролетел полметра вниз, чтобы каким-то чудом ухватиться за край уступа, Самина не выдержала и отвернулась.

– Бен, ты знаешь, что такое ловушка Пеннинга? – спросила она.

Кибернетик перевел на нее затуманенный взгляд и несколько раз беззвучно повторил название. Наконец он мотнул головой:

– Точно где-то когда-то слышал, но убей не вспомню, что. А тебе зачем?

– Он сказал, что нам следует подумать над этим. – Самина кивнула на скалолаза. – Он думает, это как-то связано с тем, что растения в этой зале безвредны.

– Да он же умом тронулся!

Внезапно к ним обернулся Орис, его глаза заблестели:

– А я знаю! Знаю, потому, что в прошлом семестре у нас был целый курс о вооружении кораблей имперцев. Ловушка Пеннинга – одна из частей древних коллайдеров. Она захватывает и накапливает античастицы.

– Ну да, точно, – хмыкнул Бен, – в таком случае робот знает, о чем говорит, – вся империя живет этими позитронами, мезонами и другими «-онами». Ловушка… Я полагаю, он имел в виду, что мы в опасности?

– Нет, скорее, что все это место – накопитель антиматерии. – предположил Орис, окидывая взглядом пещеру. – Я слышал, ловушка может быть любого размера! Она работает примерно так: на частицы действуют… дайте-ка вспомню лекцию… «вертикальное магнитное поле и электрический квадруполь». Только не спрашивайте, что это, – но оно не дает им аннигилировать. И ведь наверняка здесь, под куполом, точно такие условия! Проверьте приборы!

Самина, немало ошарашенная эрудицией брата, пометила себе не называть его впредь бесполезным:

– Орис, я, пожалуй, беру все слова о твоей глупости назад. А если серьезно – увеличение концентрации позитронов и впрямь полезно для флоры. Это многократно доказанный, но давно забытый факт. Если допустить, что Эйден прав, тогда единственная разница между растениями здесь и на поверхности – в том, что в пещере они получают больше античастиц.

– Можно сказать, на поверхности они не получают ее вовсе! – поправил Бен. – Ничтожное количество. Но загвоздка вашей теории в том, что Брана с начала времен обитала в особых условиях, а растения-то были ядовиты не всегда. Так что, коллеги, не сходится.

– Очень даже сходится, – растерянно озираясь, будто видела этот мир впервые, произнесла Самина, – Если предположить, что когда-то давно – до Хмерса – Брана была обычной планетой. Не в гиперпространственном кармане, а в космосе.

Бен и Орис потрясенно уставились не нее. Самина запустила пальцы в растрепанный хвост и отвернулась. Она боялась, что под гнетом их осуждения или, чего хуже, – насмешек, – это открытие перестанет быть правдой.

* * *

Нелегок был путь наверх. Ни к бункеру, ни к трону, невольно символизировал Эйден, цепляясь за очередной крохотный выступ. Синтетик одолел половину высоты, когда в висках застучала – не кровь, но логика: зачем ему все это? Андроид позволил себе покатать эту мысль на языке.

«Посмотрим на ситуацию со стороны. Я сумел выбраться из тюрьмы, заручиться доверием отпрысков Харгена, и теперь путь домой – на расстоянии вытянутой руки. Подойди и возьми: в пещере столько превосходных мест, чтобы держать в заложниках младших Зури. Выставить Харгену свои условия – капитуляция из всех спорных секторов и мое возвращение в империю. Не так чтобы очень много, конечно… Магнетарную цепь он не разорвет, даже если всю его семейку варить в кислоте. Харген – сволочь и вряд ли обожает детей пуще власти. Но если он вовсе не пойдет на уступки, придется убить одного. Первой, конечно, будет Самина: увы, она лишь падчерица. Ее смерть ужаснет и подстегнет Харгена к верному решению, чтобы уберечь сына. А магнетарная угроза?.. Что ж, столице Империи до нее дела нет. Это угроза отсталым мирам, а их у меня и так предостаточно. Магнетары Харгена, как ни цинично звучит, «санитары вселенной». Чем меньше одичалых провинций на периферии, тем легче дышится высоким цивилизациям. Ибрион терпит убытки из-за постоянных гуманитарных миссий. Чем их будет меньше – тем лучше».

И все бы хорошо. Вот только это была не его логика. Это бесновался вирус, и после борьбы с орхидеями он совсем озлобился и гнул свою линию. Нет, его логика была безупречна. Более того: такая идеология с большим успехом работала у Харгена. Но кто бы что ни говорил, к единым знаменателям можно привести лишь точные науки. А жизнь – наука гуманитарная. Логику в ней заменяет размытое понятие правды, и у каждого она – со своим креном. Вирусу dn-4.nuf под рабочим названием «Демон» было плевать на принципы империи, философию и мировоззрение носителя. Он жаждал крови, как всегда.

Как тогда.