Война

– Чушь. Ты не заставишь нас поверить, будто все это время имперцы воюют с Альянсом не в полную мощь. – с ленцой в голосе отозвался Харген. Он не смотрел на арену. На сына. Можно было только догадываться, чего стоила ему (и стоила ли) эта демонстрация силы.

Зал снова зашептался, но притих, как только император открыл рот.

– Вы сами давно знаете, что это правда. Если нет прямой угрозы целостности Империи, флот мобилизует секторы по очереди. Впрочем, никто ведь не мешает Вам испытать судьбу. Прикажите своим роботам стрелять.

Шли секунды, но Зури хранил молчание, и Эйден продолжил.

– Я могу описать два варианта развития событий. Первый – я погибаю в плену, а Империя переключает силы с небольшого сектора на ваши основные планеты. Именно те, что составляют костяк Звездного Альянса и обеспечивают процветание Браны. И второй – вы оставляете попытки меня убить или заполучить военные технологии, и конфликт между нашими мирами останется локальным, ограниченным спорными территориями. Заметьте… я вовсе не ставлю обязательным условием свое освобождение.

– Откуда нам знать, что Империя не ударит по нашим ключевым планетам только оттого, что их правитель угодил в плен? И угодил вполне честным образом.

– Поверьте, вы бы еще утром получили сообщения о захвате всех правящих домов.

Советники дали знак председателю, и тот с трудом оторвал взор от андроида, чтобы обернуться к ним. Пока судьи напряженно совещались, император отер лицо от крови и бросил взгляд на юношу у своих ног. Копия Харгена. Сходство должно было вызвать шквал эмоций. Желание убить. Но у Эйдена не было желаний. Он устал.

– Мы подозреваем в твоих словах очередную уловку, – холодно бросил в него Зури решением совета. – Блеф, единственно ради сохранения шкуры.

– Моя жизнь значит для меня невероятно мало по сравнению с интересами Империи. Но мои подданные иного мнения. Люди, что с них взять.

– Почему б тогда было не сдаться палачу, чтобы сорвать их с цепи? К чему была эта борьба, если все так, как ты говоришь?

– Во-первых, я не хочу такой войны. С миллионами жертв, без которых можно обойтись. Во-вторых, без оглядки на интересы Империи, я все же слишком дорожу своей шкурой, чтобы скормить ее свалке сибаритов. И в-третьих, – это очень важно – я не позволю Вам решать, когда и как мне умереть. Даже если это необходимо, я не могу позволить себе недостойную и бессмысленную смерть.

Харген обдумывал его слова, но не мог отделаться от ощущения, что упускает суть.

Андроид вздохнул как-то иррационально спокойно. Напряг и снова расслабил руку, сжимающую эфес.

– Итак, у вас есть выбор и… примерно десять минут, чтобы не упустить возможность продолжить наш разговор. Уже на моих условиях.

С этими словами Эйден приставил кинжал к своей груди на ладонь ниже левой ключицы и вогнал туда лезвие. Сжав зубы, он протолкнул его на всю длину. Кончик острия вышел из-под лопатки и плеснул еще серебра на черный китель. Император медленно осел на колени, на последнем выдохе изо рта потекла струйка ртути, остекленевший взгляд потух. Он упал на шарики амальгамы, и те звякнули в миноре.

Время текло. Первой очнулась Самина: она сбежала из ложи и бросилась на арену к брату. Орис, кажется, был в порядке, если не считать потрясения.

– Самина, отвези брата домой. – глухо приказал Харген. Он уже торопился вниз, расталкивая людей. – Охрана! Бритц, ты за Фярека! Все должны срочно покинуть зал. Здесь останутся только советники.

Через минуту, усилиями нового безопасника, на арене остались только главы правящих домов Альянса и три мертвых тела.

Советники осаждали Харгена. Осыпали его возбужденными репликами со всех сторон.

– Кто настаивал, что он блефует, а, Зури?! – первым напал блестящий диск. Свое негодование он выразил на текстовом экране, но таким шрифтом, что невозможно было истолковать эту символику иначе: советник с Роркс был взбешен.

– Мы не хотим проверять терпение Империи на прочность! – возмущалось человекообразное нечто. Это был переводчик разумного газа, и оставалось только гадать, точно ли он передал эмоции нанимателя или добавил негатива от себя.

Даже тихая прозрачная дама, сквозь которую был виден пейзаж за окном, разразилась тирадой:

– Неужели кроме оружия нам совсем нечего из него вытянуть? Пока он у нас в руках, возможно, не сразу… возможно, со временем… мы получим бесценные сведения.

Харген Зури слушал молча и невозмутимо, пока, наконец, эмоции советников не изжили себя. Когда это случилось, можно было продолжать, не опускаясь до их суетливой паники.

– Я поражен! Вы так запросто повелись на его угрозы. Мои вассалы, мои союзники – трусы?

Выступили хранившие нейтралитет советники Дома Эзеров. Пусть они прибыли с окраин Альянса – планеты энтоморфов – но в человеческом обличье больше остальных походили на Бранианцев. На это они сейчас и уповали, пытаясь достучаться до Первого советника. Но пуще – на то, что их справедливо побаивались как самую жестокую расу: насекомые чуяли адреналин даже от председателя