Война

Стол быстро наполнился всем положенным к обеду, пришёл Верещагин на ходу распуская закатные рукава сорочки и принёс запах льняного масла и скипидарного духа масляных красок, но Макаров попросил немного подождать, что прояснилось буквально через пару минут, вошёл Роман Исидорович, который с удовольствием пожал руки всем присутствующим и мы пошли к столу. Я сидела и пыталась разобраться с собой. Никогда меня так не накрывало, был у нас на курсе этакий очаровательный херувимчик Лёшенька, даже не Лёша, а именно Лёшенька, кудрявое волоокое голубоглазое чудо, который не носил очков при плохом зрении, от чего имел взгляд маленького котёнка, которого считала своим святым долгом пожалеть и обогреть любая особь женского рода. И тогда ахи и охи почти всех девчонок курса не тронули меня ни разу. Я видела, что мальчик симпатичный, даже красивый, что ещё добавляло ему очков, что при этом не оскотинился в манипуляторы-альфонсы, смотреть на него приятно, и на этом всё. А тут вот раз и как обухом. Видимо наслоилось сразу комплексом, наши нежные и страстные ночи с Машенькой, о которых напомнил и буквально зацепил за душу портрет Верещагина, потом сразу песня, от которой и так мурашки по спине, и на закусь вот этот полный тёзка первого космонавта, который для советских людей давно уже не человек, а что-то сказочное и абсолютное, с сумасшедшей харизмой и бездной обаяния при красивой внешности князя. А Макарову отказывать нельзя, нет, он не станет мстить и припоминать, но трещинка останется, а значит надо будет Гагарина к нам брать. Вот только подумала, что от единственного титулованного Тремлера избавилась почти и вот сразу князь, не дай Бог ещё и светлейший, тогда по канонам к нему обращаться Ваша Светлость, блин, Вашего Преосвященства не достаёт! Не злись! Успокойся! Возьми этого Юрика, привыкнешь! Помнишь, что говорил наш водитель, что когда смотрит на красивых женщин, то осознаёт, что её ведь тоже кто-то не хочет! Тем временем пришло время десерта и беседы. Начал Кондратенко:

— Николай Оттович! Я не имел возможности высказать Вам своё восхищение и благодарность спланированной и проведённой вами операции! Нет слов в выражении восхищения и это не моё личное мнение, мои офицеры его полностью разделяют!

— Спасибо! Роман Исидорович! Чего-то меня сегодня весь день хвалят, только предыдущие похвалы мне троих лучших офицеров стоили, надеюсь, что Вы по этому пути не пойдёте.

— Были бы Ваши офицеры не моряками, то наверно бы захотел кого-нибудь у Вас сманить, но вам же море и ваши корабли подавай, а у нас всё больше грязь да лошадки…

Эта лёгкая пикировка задала тон, и обед прошёл легко, а после мы раскланялись…

*- Подлинный факт. Василий Васильевич Верещагин действительно был в Туркестанском походе награждён орденом Святого Георгия четвёртой степени, за то, что во время атаки на позиции, где он находился, и не оказалось командиров, он лично возглавил отражение атаки неприятеля. Атака была отбита, и позиции подразделение удержало. Кажется, в этом бою художник был ранен, а за личное мужество награждён, как офицер резерва орденом.

Глава 48

По возвращении на "Новик" на меня обрушила всю свою любовь Клёпа. Только вечером когда мы с ней решили полетать, оказалось, что у нас здесь нарисовался жених. Вот ведь, Господи, не ждали — не гадали! А самое главное, что у Клёпы к нему было двойственное отношение, вроде нужно, но так лениво, что пошёл бы он на фиг! Так, что я усилила последний эмоциональный посыл и мы перестали на него реагировать и он почти сразу куда-то пропал, даже обидно стало, вот ведь гад какой! Но пойманная на закате рыбка примирила меня и Клёпу с реальностью и встречающимися в ней гнусными представителями мальчикового племени, пусть даже у них белая в перьях грудка и красивый хвост веером…