Война

– Да уж, – усмехнулся Ванников, – похоже, сильно перепугались. И понадеялись, что раз с долларом не удалось, они смогут подмять под себя другую «мировую» валюту. А что – логично. С их-то объёмом экономики…

Все присутствующие понимающе переглянулись. В той или иной мере в курсе предстоящей «операции» было всё «ядро». Нет, детали были известны только Межлауку, который в основном её и готовил, ну и Сталину. Да ещё и, пожалуй, в значительной части Меркулову. Поскольку возглавляемая им структура так же была в значительной мере задействована, так сказать, в «обеспечительных» мероприятиях. Но, поскольку результат «операции» должен был в весьма значительной степени повлиять на всю экономику в целом, так или иначе за её реализацией следили все.

– Сильно перекорёжили изначальный проект?

– Сильно, – наклонил голову Межлаук. – Но ключевые положения удалось отстоять полностью, – он усмехнулся. – Они просто не предполагают, что мы окажемся способны расти с такой скоростью, чтобы уже через десять лет составить им реальную конкуренцию. А через двадцать вообще побороться за контроль над этой общемировой валютой. К тому же сильно помогла информация из будущего. В первую очередь о том, какие именно положения принимаемых документов будут являться ключевыми и через двадцать лет, а чем можно и поступиться.

– Насчёт побороться – это вряд ли, – задумчиво произнёс Киров. – Как только они поймут, что теряют над ней контроль, – так тут же выйдут из этого соглашения. И придумают что-то другое. Англосаксы, мать их. Если во время игры по правилам джентльмен начинает проигрывать, он тут же меняет правила…

– Э-э-э, нет, не думаю… – тут же вскинулся Ванников. Но развить мысль не успел. Потому что его перебил Фрунзе:

– А и пусть! К тому моменту весь мир уже привыкнет пользоваться этими самыми «специальными правами заимствования» как неким новым фунтом стерлингов или тем же долларом. Так что если уйдут – им же хуже будет…

– А что ты взял с них за то, что мы согласились с внесением изменений в наши предложения? – усмехнулся Сталин. Потому что сам-то он об этом уже знал, но вот остальные…

– Ну-у-у, немного… – несколько картинно произнёс Валерий. – Просто наши союзники, отдавая дань мужеству советского народа и будучи в курсе того, какие материальные потери понёс СССР в войне, вынесли на голосование предложение в течение пяти первых лет не менее половины всей суммарной эмиссии SDR выделять в качестве кредитов в расположение СССР. Причём на крайне льготных условиях. То есть с минимальным процентом и с отсрочкой начала выплат на три года. Правда, взамен мы пообещали, что выкупим всю автомобильную технику, которую они нам поставили по ленд-лизу. По остаточной стоимости, конечно, но зато за счёт первого же транша этой эмиссии.

Все присутствующие задумались. Нет, американские «Студебекеры» и всякие там GMC CCKW действительно были вполне себе неплохими машинами и передача их в народное хозяйство СССР было неплохим решением. Даже невзирая на их довольно большой износ. Увы, фронтовые дорожки – такое дело… Но только если на это не пришлось бы тратить те самые финансовые ресурсы, которые планировались на ускоренное развитие страны…

– А на главное нам после такого денег-то хватит? – несколько встревоженно уточнил Киров. Сталин лукаво усмехнулся в усы и негромко спросил:

– А что, никто так и не ознакомился с программой четвёртой пятилетки?

– Это почему это… да читал я… как это не ознакомился? – загомонили в кабинете.

– С той, что в общей или в ограниченной рассылке?

Народ притих и переглянулся.

– Какой такой ограниченной? – осторожно уточнил Фрунзе.

– Мы её ещё не сделали, Иосиф Виссарионович, не успели до моего отъезда, – повинился Межлаук, перебросившись быстрым взглядом с Меркуловым. Потому что распространение ограниченной рассылки придержали именно по его требованию. Несмотря на то что рассылка именовалась ограниченной, она охватывала не только «ядро», но ещё и множество других людей – от членов ЦК до руководителей важнейших союзных и республиканских наркоматов, всего около пяти сотен человек. Сева же перед конференцией буквально дул на воду и пытался засекретить всё и вся. Впрочем, Валерий с подобным подходом был совершенно согласен. Уж больно многое стояло на кону…