Война

– Садитесь, господин полковник. Я говорю и понимаю по-русски, но не так хорошо, как по-английски. Представлюсь. Меня зовут Чжан Цзучан, я выходец из Шаньдуня. Четыре года назад в восемнадцать лет в Маньчжурии вступил в отряд хунхузов, которым командовал мой названый брат Чжан Цзолинь. По его приказу перебрался во Владивосток. В одна тысяча девятисотом году при городском полицейском управлении была сформирована китайская полиция из лиц, выбранных для этой цели самими китайскими купцами. Я сначала работал сыщиком в этой полиции, а потом возглавил данное формирование, одновременно следя за порядком в публичных домах, опиокурильнях и игорных притонах, – Чжан хитро улыбнулся. – За это время заработал определенный авторитет, даже несколько раз был отмечен благодарностью полицмейстера Владивостока полковника Андреева.

Китаец, сходив к буфету, вернулся с графином и двумя чашами. Налив в них какой-то напиток темно-бордового цвета, подвинул по столу одну из них мне, а сам с наслаждением начал пить из своей чаши.

– Попробуйте, господин полковник, вам понравится. Это освежающий и успокаивающий напиток из чернослива, – поставив чашу на стол, произнес Чжан.

Я, несмотря на то что пить хотел ужасно, к чаше не притронулся, а продолжил молча смотреть собеседнику в глаза.

– Не доверяете мне? Это правильно. Доверять нельзя никому, даже себе. Дольше проживете, – китаец повернулся кругом, сходил к другому шкафу и вернулся, держа в руках пару футляров, которые положил передо мной.

Взяв тот, что больше, в руки, я с удивлением увидел на нем печать дзянь-дзюня провинции Цзилинь Чан Шуня.

– Во втором футляре письмо от вашей сестры, – невозмутимо произнес Чжан Цзучан. – Их привезли люди моего названого брата с просьбой передать их вам, а также обеспечить вашу безопасность.

– И каким образом они оказались в руках командира отряда хунхузов? – задал я вопрос, удивленный сложившейся ситуацией.

– Чжан Цзолинь уже год как командует большим кавалерийским отрядом в Бэйянской армии. На словах он передал, что футляр с документами необходимо срочно передать российскому императору. А также два слова: «Армия недовольна».

«Вот это дела! Куда же Тифонтай-то влез. Пароль, что мне сказал этот Цзучан, знали только мы вдвоем. Он был на самый крайний случай, для опознания своих. Но футляр-то с печатью Шуня! Неужели Юань Шикай решился на переворот?!» – промелькнуло у меня в голове.

Мои воспоминания прервал Радиевский, который вернулся в кабинет, держа в руках глубокую тарелку какого-то варева и большой кусок хлеба.

«Молодец, не побрезговал сам принести. Ни к чему меня видеть посторонним без шляпы и косы», – подумал я, уплетая за обе щеки наваристый кулеш, в котором даже кусочки мяса попадались.

Только я закончил поздний обед или ужин, как дверь распахнулась, и в помещение буквально ворвался генерал-майор Воронец.

– Где полковник?! Кто передал вам, ротмистр, слова «код цунами»?! – буквально с порога начал басить генерал.

– Ваше превосходительство, я здесь, – произнес, вставая из-за стола.

Воронец недоуменно посмотрел на меня и мотнул головой, будто прогоняя морок.

– Тимофей Васильевич, что вы делаете в таком наряде? Где вы пропадали? Я уже генерал-губернатору доложил и получил от него приказ найти вас живого или мертвого!

Генерал судорожно вздохнул, а я, воспользовавшись паузой, произнес:

– Ваше превосходительство, так сложились обстоятельства. Извините! – Сунув руку в сумку, которая так и висела у меня на боку, достал футляр. – Данные документы необходимо срочно и под усиленной охраной отправить государю. Они должны попасть только в руки императора. Дело повышенной секретности.

Воронец резко выдохнул, подойдя ко мне, взял футляр и внимательно осмотрел его.

– Что в нем? – приглушив свой бас, спросил генерал.

– Не знаю, ваше превосходительство. Но мне дали понять, что документы там очень важные и только для императора.

– А чья печать?

Дзянь-дзюня провинции Цзилинь Чан Шуня. Кстати, ее видеть никто не должен, так что футляр надо скрыть. Константин Константинович, – я повернулся к ротмистру, – у вас есть пакет подходящего размера и сургуч?

Пока ротмистр упаковывал футляр, потом плавил сургуч и ставил свою печать, в кабинете стояла тишина.

– Тимофей Васильевич, может быть, расскажете, что с вами произошло? – нарушил ее генерал.

Пришлось поведать в сжатом виде о своих приключениях.

– Получается, что агент Маклер вас предал, господин полковник. Он жив? – возмущенным голосом спросил ротмистр. – Если жив, то его надо отдать под суд!