Война

«Собирать вещи или оставить всё?» — думаю я. Сколько раз я наблюдал эту смешную картину, когда зек, обнадёженный какими-то бредовыми новостями со свободы, раздаривал вещи, а затем просил их обратно. Такая мысль мелькнула и у меня, но «выводной» уже кричит через кормушку:

— Татарский, с вещами на выход!

— Да, сейчас, сейчас!! 10 минут…

Раздаю шмотки, но Андрей советует:

— Всё не оставляй, забери себе. Там сейчас тоже нелегко будет.

Звоню Роме, тому самому, который меня забирал из Горловки. Он сказал, что уже заканчивает работу и едет ко мне. Попросил, чтоб никому не говорил о моём освобождении. Опять будет нежданчик!

Вот за мной закрылась дверь камеры. Иду по продолу. Последний раз вдыхаю неповторимую вонь тюрьмы. Через «кормушки» и «кондёры» торчат «мартышки», «шаровые» курсуют хаты:

— Выводной с зеком на продоле!!

Кричу в камеры знакомым:

— Держитесь, пацаны!!

В конце коридора встречаю Марка и жму ему руку.

— Спасибо за всё.

Делаю флюорографию, а затем ведут в спецчасть. Тут приходится подождать. Я не тороплюсь уже…

Отдают паспорт и справку об освобождении. На основании Указа главы Республики № 2 от 2 января 2016 года… Успеваю прочитать резолюцию на характеристике из воинской части, подписанную рукой Захарченко:

«Считаю необходимым помиловать и вернуть в строй».

Ознакомился, расписался… Всё, на выход!

Надо пройти где-то пять КПП. На каждом из них я должен повторить:

— Татарский Владлен Эммануилович, 25 апреля 1982 года, осуждён Калининским судом города Донецка 7 августа 2012 года по статье 187, часть 3 УК Украины, на 8 лет лишения свободы. Начало срока — 8 декабря 2011 года, конец срока — 8 декабря 2019 года. В декабре 2015 года приговор приведён в соответствие с УК ДНР Будённовским межрайонным судом города Донецка. Статья 174, часть 3, УК ДНР.

Вспомнилось, как в 2014-м я уже освобождался из лагеря… На КПП тогда там никого не было, стрельба… Казалось, что в конце коридора меня ждёт пропасть, но я знал всем сердцем, что если не прыгнуть в неё, то можно просто сойти с ума. Сейчас, как и тогда, моя жизнь внезапно меняется на 180 градусов.

«Истинно, истинно говорю вам: кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инде, тот вор и разбойник», — вспомнил я. Господь, говоривший в моё сердце тогда, исполнил Своё слово.

Когда проходил последний пост, сквозь щели в воротах увидел, как верный друг Рома подъезжает на машине. Как же всё чётко!

Открываются ворота, я выхожу и радостно кричу Роме:

— Фотографируй!

Было около 17 часов 18 января 2016 года.

* * *

По традиции близкие не знают, что я освободился. Сразу приехал к Паше, его жена беременная. Паша сказал, что я буду кумом. Он мариупольский язычник, а она православная, так что крестить будем.

Паша наливает какой-то дорогой коньяк. Я не пил с 1997 года вообще ничего, и никогда, тут Паша настаивает…

Была мысль после того, как узнал, что помиловка подписана, что, если выйду, закроюсь в квартире сам и нажрусь коньяка, но это была секундная мысль. Сейчас уже не хочу всего этого, просто пригубил из уважения к Паше.

Еду домой. Мама открыла дверь. Ей стало плохо. Нет, больше таких сюрпризов не надо. Буду, если что, предупреждать. Обнял маму и детей. Сказал, что приеду скоро.

Паша отвёз меня на Южный автовокзал. Автобусы уже не ходят. Беру такси и еду к своей Ксюхе. Четыре месяца назад не приехал — сейчас приеду. Она тоже в полуобмороке…

Звоню Рикошету.

— Командир, здорово! Я освободился, через две недели подъеду на службу. Мини-отпуск мне надо.

* * *

Январь 2016 г. Макеевка

— Братан!.. Сегодня пиздец был… Новый этап приехал, они там всех ломали жёстко. Пацаны видели, как они с бани выходили, кровь с палок вытирали… Они этап в бане закрыли и долбили жёстко… Кричали все — ужас! На мужиках трусы рвали и палки в жопы хотели засунуть… — говорит по телефону Стас из Еленовки.

Я сижу на съёмной хате. Обнимаю Ксюху. У меня всё хорошо. Тепло, сытно… Сплю, правда, плохо — рано просыпаюсь. Просыпаюсь и не пойму, где я. В тюрьме? Лагере? Дома? В блиндаже? Мне всё это снится сейчас? Приснилось? Какое-то постоянное напряжение, никак не могу расслабиться. Как что-то не отпускает меня. Как будто вот-вот моя жизнь закончится… Страх…

Как только вышел, я достал начку и поехал по зонам, посещая своих друзей, что были рядом. Зашёл на свиданку на 57-ю, правда, к концу второго часа общения мне стало немного не по себе, показалось, что меня могут не выпустить по какому-нибудь недоразумению. Постоянно захожу по пути в церковь, которая попадается по дороге, и благодарю Бога за всё.

— …Пиздец. — Что ещё я мог сказать Стасу?

Паше я рассказал о беспределе, который происходил у нас на зоне. Паша сказал, что события в Еленовке заинтересовали Захарченко, и он попросил весь мой рассказ напечатать и передать ему. Времени на встречу со мной у него нет, но почитать он сможет. Получилось два печатных листа.