Война

Все эти гражданские войны и локальные конфликты развязывали политики. Они собирали в одну большую кучу сухие дровишки, обильно поливали их бензином, но искру к пожару всегда давали хулиганы. Хаос войны близок им. В детстве они устраивали бессмысленные драки на своих дискотеках, били в школе стёкла (кстати, уже почти забытая традиция), совершали мелкие кражи и т. д. Можно бесконечно долго планировать Майдан в Госдепе, но кто-то должен первый кинуть коктейль Молотова в «Беркут». Ору с дурачков, которые, смотря на итоги выборов, говорят: мол, смотрите, радикалы не пользуются успехом, максимум 1–2 % голосуют за них, остальные люди хотят нормальной жизни!..

Но нормального человека утром ждёт работа, а после работы — дом и семья. Выплата кредита, планы на отдых и т. д. Никто никогда не отдаст свою жизнь или здоровье ради экономической стабильности. Как ты будешь этим пользоваться, если погибнешь? Оставшись без кормильца, твоя семья также не сможет иметь стабильную экономическую ситуацию. Я к тому веду, что масса, одержимая только экономической выгодой, не собирается сражаться за что-либо. Поэтому 1–2 % делают революции и втягивают остальных в эти события. На войне то же самое. Смелые, решительные действия, небоязнь идти на риск навязывают противнику твою волю. Пассивность на войне всегда наказуема. Всегда нужно хулиганить. Брать на себя ответственность. Кто-то сидит в окопах и охраняет кукурузу, а кто-то ползёт со «Шмелём» в надежде сжечь вражеский ДЗОТ.

Мальчики-отличники привыкли учиться. Знают все уставы, все приказы, все моменты, но они не хулиганы. Они всегда ожидают приказа на всё. Если ситуация резко меняется в неожиданную сторону, то у них «горят платы» в голове. Ведь об этом ничего не сказано в приказах! Начинают что-то решать, куда-то дозваниваться в то время, когда дорога каждая секунда, а нужно просто начать драться!

Слышал такое, что раньше в спецназ ГРУ брали молодых парней, у которых были приводы в милицию. Работа спецназа ГРУ — далеко в тылу, и каждый раз инструкцию не запросишь, надо брать ответственность на себя. Хулиганам сложно вжиться в систему, поэтому система выбирает отличников, и они идут вверх. Зато их никто не помнит, и они никому не интересны. Много в России полковников, а помнить будут только Квачкова и Стрелкова. Много в России подполковников, а будут помнить Анатолия Лебедя. На войне нужны именно такие люди. Удача улыбается дерзким.

Мне 33, а я всё ещё обычный хулиган. Просто сидеть под обстрелом, слушать рацию, смотреть на рожу Юриста мне не хотелось. Постоянно ищу возможность похулиганить.

Как-то Баз обмолвился, что Минус, который был у нас вроде главного птурщика, берёт его на задание: ловить выезжающие укровские танки. Баз до «Востока» служил в 1-й бригаде птурщиком и даже имел, с его слов, три результативных попадания. Стрелять должны были с вершины террикона, и я сказал, что мог бы доволочь им туда ракеты.

* * *

«13-я» ракета ПТУРа ОЧЕНЬ тяжёлая, особенно когда прёшь её на террикон, но я решил это сделать на одном дыхании…

Скоро закат, и они выйдут опять. Где-то в 18:10 вот уже неделю пара Т-64 начинают бить по шахтному стволу. Они думают, что там у нас «глаза». Мы решили стрелять по танкам с террикона — затея рискованная, судя по количеству воронок на вершине.

«фу-ух… с-сука, какая же она тяжёлая, я её рот ебал!.. Ты же с детства мечтал на войну попасть!.. Вот тебе и война, обычная работа, и только потом стрельба…» — разговариваю сам с собой. Я зачем-то надел разгрузку со всем своим бк. На плече РПК. «Сука, какой же он неудобный!» Хотел проверить, как я в полной выкладке и с ракетой чувствовать себя буду. М-да… Охуеть можно.

Наконец-то добрались. Вершина ровная и лысая, но идти на присядках с ракетой нет сил. На небольшой площадке рядом с вершиной террикона Минус уже установил станину ПТУРа. Я упал рядом, полностью охуевший от своей «тренировки». Кот и Баз лежали рядом на спине.

Смотрю на панораму местности. Где-то внизу мечеть, её хорошо видно по зелёным минаретам, а дальше махина разваленного аэропорта. Весь аэропорт с руинами зданий и взлёткой окружает стена, почти полностью уцелевшая. Дальше большое красивое зелёное поле, кажется, аж до коксохима и шахты «Бутовской». Тишина, и никакой войны вообще нет… Лето, каникулы, ставок, жара… Мир… Закат…

— Надо кусты вырубить, чтоб проволока не запуталась, — сказал Минус, и мы втроём начали очищать дорогу для ракеты. Я глянул на посёлок, занятый укропами, и опять не увидел никаких признаков, что сейчас идёт война, только кое-где можно было разобрать разрушенные здания. «Вот только людей и машин нет», — пустота бросалась в глаза.