Война

Я иду по узким улочкам. Когда меня прихватывает, незаметно блюю под арками. Линия фронта, похоже, проходила теперь в сорока километрах везде, и спереди, и сзади. Я невольно начинаю прикидывать, куда бы я мог податься, если бы вдруг свалил. Повсюду смерть и разруха, говорил я себе. Пришлось бы пробираться за границу, подальше от этой бойни. Но у меня не было ни бабок, ни здоровья, ничего. Вряд ли на свете есть что-либо более отвратительное, чем месяцами наблюдать за непрерывными потоками перемещающихся по улицам отрядов мужчин в разнообразной униформе, как их рассортировали, подобно связкам сосисок, на хаки, резервистов, голубых, бледно-зеленых, для ускорения процесса еще и водрузив это мясо на колеса, и толкают в огромную мясорубку, предназначенную для перемалывания кретинов. Все это ни на секунду не останавливается, тут слышно пение, там квасят, потоки растягиваются в длину, кровоточат, снова кто-то квасит, скулит, вопит, в воздухе ощущается запах гнили, начинает моросить дождь и наконец появляются первые всходы пшеницы, а тем временем новую партию придурков подвозят на корабле, который нетерпеливо гудит, спешит всех высадить, лавирует на воде, как огромный дельфин, поворачивается кормой, великолепный корабль в окружении бурлящих водоворотов, и вот уже он, рассекая разлетающиеся на мириады брызг волны, устремляется забирать других… А придурки всем довольны, у них всегда праздничное настроение. Что ж, чем больше их утилизуют, тем лучше будут расти цветы, я считаю. Без дерьма не было бы и хорошего вина. Пей до дна!

Чем я рискую, если зайду в Гиперболу? Да ничем. Заодно поделюсь новостями с малышкой Дестине, вдруг она еще ничего не слышала. Однако Анжела ее уже проинформировала. Анжела так и не уехала из города. Нет. Здесь она уже обзавелась нужными знакомствами. Так что меня это не удивляло. На Большой площади яблоку негде было упасть, настоящее вавилонское столпотворение. Одни сидели на головах других. На перекрестках даже установили специальные мостики, чтобы можно было проходить над людскими потоками. Каждый день приносил новые потери из-за бомбардировок, да и солдатни тут было полно, но никогда еще в этих местах столько не зарабатывали. На рынке творилось что-то чудовищное. Из-за цветов так и вовсе чуть ли не дрались в очередях. Никогда бы не подумал, что букеты могут быть так востребованы во время войны. Оказалось, они много для чего нужны. В случае атаки с воздуха звучала сирена, и все, естественно, прятались в подвалах. Что тут начиналось, словами не передать. Я сам стал свидетелем, как батальон в полном составе оккупировал Гиперболу на целый час, пока длилась тревога. Они опустошили все запасы, не оставили после себя ни капли. Даже кристалл[30] весь вылакали, я ничего не придумываю. Пушку 75 мм водрузили у нотариуса, так он решил себя обезопасить, лошадям пришлось тащить ее к нему на второй этаж. Вот. Можете себе представить, до каких крайностей доходило.

В спокойной обстановке Анжела, теперь уже безутешная вдова, выходила на улицу. Я не сразу решился к ней подойти, а она, как и раньше, ошивалась возле английского штаба. Как раз по диагонали от занавески Гиперболы, из-за которой я за ней наблюдал. Дестине поначалу вообще ничего не поняла, просто с Каскадом случилось несчастье. Это все, что она смогла для себя уяснить. Она искренне плакала, вспоминая о нем, совершенно не врубаясь, что именно произошло. Жила она по-прежнему с Анжелой в одной комнате над кафе, поскольку так уж вышло, что та изначально у нее поселилась. И потом, она, конечно же, сильно уставала, ей ведь приходилось разносить выпивку и аперитивы цистернами, потому что она, Дестине, одна должна была обслуживать все тридцать пять столов в Гиперболе, до десяти часов вечера с шести часов пятнадцати минут утра, таков был ее график. Да еще и Анжела, которая, как я позже узнал, была просто невероятной развратницей, повадилась ее сосать, если та по возвращении домой ее там заставала, вынуждая кончать по два-три раза. То, что Дестине валилась с ног от усталости, ее особенно заводило, так как Анжелу больше всего вдохновляла именно сложность задачи заставить ее получить удовольствие. Вот такое безумие.