Война

Сула немного потешила себя мыслью о том, что сможет вернуться в подполье и стать бандитской королевой Заншаа, но здравый смысл не позволил предаваться таким мечтам. У этого нет будущего, такая жизнь лишь поставит под угрозу тех, кто доверяет ей.

У нее оставался широкий выбор, хотя оптимальным вариантом было стать капитаном Сулой, знатным имперским пэром. Она хотя бы выпросила у Торка звание – сложно вновь опускаться до лейтенанта, после того как правила целой планетой.

К тому же единственное, что у нее хорошо получается – помимо несчастной любви, – это убивать.

"Пора опять пригрозить Торку", – решила Сула.

Она отправила ему письменное сообщение, а не видео, так как не хотела, чтобы Торк видел ее довольную улыбку: "Лорд командующий, с радостью доношу до вашего превосходительства новость о том, что в ближайшие дни буду приветствовать лорда Элди на его новом посту в Верхнем городе Заншаа. Так как мое дальнейшее нахождение в городе может представляться в лучшем случае недоразумением, а в худшем – досадной неприятностью, я хотела бы получить немедленный перевод. Я всем сердцем желаю вновь вести лояльных граждан в бой против наксидов и прошу доверить мне командование боевым кораблем в Единственном Праведном Флоте Мщения".

Это, конечно, не "дай мне работу, а то начну гражданскую войну", но пойдет.

Она сделала копии послания для Элди и Совета правления Флота, убедилась, что Торк увидит, кому ушли копии, закодировала и отправила письма. Теперь Торку не удастся незаметно отослать ее на какой-нибудь незначительный пост в Харзапиде или Хон-баре.

Но, увы, пришло время рассказать всё бойцам.

***

Сначала Сула поделилась новостями с друзьями во время ужина в восьмисотлетнем ресторане у Нового Моста. Когда-то она уже бывала здесь, отмечая присвоение Джереми Фути звания лейтенанта, и вечер закончился ее обещанием сжечь одного из его приятелей.

В этот раз всё прошло намного спокойнее. Она сняла отдельный кабинет на втором этаже, с древними потолочными балками цвета темного янтаря, камином из красного кирпича и балконом с коваными перилами и полированным бронзовым поручнем. Хлопья снега, крупные и величественные, словно специально заказанные в фирме, занимающейся высококачественными погодными явлениями, с тихим изяществом падали с неба, ложась на балкон роскошным холодным ковром.

В камине потрескивали и постреливали поленья. Старинный пружинный механизм с цепями и шестеренками из темного железа медленно вращал на вертеле хон-барского феникса. Комнату наполняли вкусные ароматы. Пател с Жюльеном пили горячий пунш из чаши на массивном деревянном столе, Сула предпочла чай с тростниковым сахаром.

– После ужина надо будет проверить посты, – сказал Жюльен. – В такую ночку все часовые наверняка попрятались.

Сула улыбнулась. Жюльен просто помешался на дисциплине, этот его новый необузданный порыв уже сберег ей кучу времени.

– Элди предложил подумать о роспуске армии, – начала Сула.

Жюльен презрительно усмехнулся:

– Что сделал Элди, чтобы об этом говорить? Он же из тех, кто сбежал, бросив нас здесь с наксидами.

Но Пател внимательно посмотрел на Сулу и сказал:

– Ты ведь так и сделаешь. Правда, принцесса?

– Да. Я уже попросила перевода на Флот. – Заметив изумленный взгляд Жюльена, она добавила: – Когда они, законное правительство, будут здесь, мы станем угрозой. Но справиться с ними не сможем.

Жюльен вспыхнул от гнева, и на раскрасневшейся коже проявились тонкие белые шрамы, полученные во время наксидских допросов.

– Ты сдаешься!

– Я хорошо бью наксидов. Это я умею. – Она перевела на него взгляд. – Надо уйти, пока мы на коне. Пока врагов не слишком много. Спроси отца – он подтвердит.

Жюльен повернул лицо с резкими чертами к огню, поднял пунш к губам, но тут же опустил.

– Мне нравится в армии. Будет сложно вернуться к прежней жизни.

– Не надо возвращаться, – сказала Сула. – Для этого и придуманы амнистии.

– Мне не поможет. – Он посмотрел на нее. – Батя амнистией воспользуется, а меня поставит на свое место.

– Прости, если ты хотел иного, – ответила Сула.

Жюльен пожал плечами.

– Это не самый плохой вариант. У меня будут деньги и любая хрень, какая только придет в голову, и в этот раз боссом буду я.

Пател поглядел на обоих кроткими темными глазами.

– Проблема в том, принцесса, что мы привыкли, что нас любят.

– Это лучше всего, верно? – улыбнулась Сула.

Ее любили. Писали "Да здравствует Белый Призрак!" на стенах домов; выходили из трамваев, чтобы прочитать новый выпуск "Сопротивления"; смотрели такими глазами, когда она появилась в толпе на вещевой ярмарке при полном параде или когда привезла с собой украденную еду в Старую Треть. И она лежала в объятиях Казимира, вдыхая его терпкий запах. Была центром чего-то грандиозного, а теперь осознала, что такое не повторится.

– Ну а ты? – спросила она Патела.

Его губы сложились в подобие улыбки.

– Я-то вернусь к старому. Как же еще найти деньги на свои пороки?

Сула подняла чашку со словами:

– За новые приключения.

Остальные тоже подняли бокалы и выпили. Жюльен мрачно смотрел на огонь.

– Без Казимира будет не так весело, – сказал он.