Война

Часть вторая

Кабинет начальника областного ГУВД. В огромном кресле, похожем на трон, развалился генерал-майор Завьялов – под шестьдесят, полный, невысокий, с густой седой шевелюрой и низким лбом. На другой стороне громадного стола с позолоченным письменным прибором и позолоченным глобусом сидит майор Воронько, начальник центра «Э» – немного за сорок, с лысиной, постриженный под ноль, с рыжими усами.

Кабинет обставлен мебелью из красного дерева, под потолком – хрустально-позолоченная люстра. Одну стену занимает портрет генерала в полный рост в позолоченной раме – в парадном мундире, с орденами, на фоне черного джипа BMW X5 с синим милицейским номером. На полках – несколько позолоченных бюстов генерала, позолоченные сувениры – тот же BMW X5, кубки, герб МВД.

– Как думаешь, это блядская оппозиция активизировалась? – спрашивает Завьялов.

– Не могу сказать, товарищ генерал. Вы же сами распорядились: расследовать не торопясь, с выводами не спешить…

– Да, но вся блядская пресса про это раструбила, весь блядский Интернет, да еще и это заявление все перепечатали… Ты мне скажи, что сам думаешь: оппозиция или просто какие-нибудь отморозки?

– Товарищ генерал, вы меня знаете. Я не люблю говорить ничего голословного. Проведем расследование – и я доложу вам о результатах.

– Знаю тебя я, конечно… За это и ценю. Сколько времени надо?

Воронько пожимает плечами.

– Ладно, сколько надо времени, столько и действуй. Я тебя ограничивать не буду. – Генерал смотрит в окно, на серое небо и желтые листья деревьев, чешет лоб. – Выпьешь водочки?

Воронько кивает.

– Правильно, если Завьялов предлагает, разве кто-нибудь откажется?

Завьялов нажимает на кнопку мини-АТС.

– Катюша, принеси нам по рюмочке и чего-нибудь закусить.

Он смотрит на Воронько.

– Это ж надо, только этого нам еще не хватало. Ни с того ни с сего эти, блядь, недоноски…

Дверь открывается, входит секретарша – в форме с погонами старшего лейтенанта, короткой юбке, с длинными ногами в черных колготках и туфлях на высоком каблуке. Она ставит перед обоими по хрустальной рюмке водки и тарелке с соленым огурцом на серебряной вилочке и бутербродом с икрой.

– Спасибо, Катюша, – говорит генерал.

Секретарша уходит.

– Ну, будем, – говорит Завьялов, поднимая рюмку. Воронько на другом конце стола поднимает свою. Оба выпивают, начинают закусывать.

* * *

Из трамвая выходит Андрей – немного за сорок, в очках, высокого роста, в черных волосах – немного седины. Он одет в джинсы и кожаную куртку, на спине висит рюкзак. Андрей проходит мимо невзрачного двухэтажного дома старой постройки, подходит к следующему такому же. По обе стороны от дверей висят таблички и объявления: «Покупаем волосы – постоянно, дорого. 2 этаж, комната 22». «Распродажа шуб. Самые лучшие цены в городе. 1 эт. к. 8». «Секонд хэнд. Новые поступления из Европы еженедельно. Офис 14». «Церковь Ясного Солнца. 2 этаж, комната 27».

Андрей подходит к двери в конце коридора. Рядом с ней – окно, на подоконнике – банка из-под кофе, доверху набитая бычками. К двери комнаты 27 приклеен распечатанный на принтере лист бумаги с надписью «Церковь Ясного Солнца».

Андрей стучит в дверь, приоткрывает ее, заглядывает. Стены маленькой комнатки с ободранными обоями завешены дешевыми ширпотребными иконами и вырезанными из журналов репродукциями религиозных картин. На полках – распухшие папки с бумагами. Под потолком болтаются провода электропроводки. У окна – старый письменный стол, за ним – мужчина лет пятидесяти, с длинными седыми волосами, бородой и усами. На нем – черная ряса и большой крест из желтоватого металла.

– Здравствуйте, – говорит Андрей. – Я журналист из «Трибуны», на интервью…

– Да, да, проходите, пожалуйста, – говорит мужчина. – Прошу любить и жаловать – меня зовут отец Иннокентий. Я – основатель и митрополит Церкви Ясного Солнца…

Андрей сидит у стола на стуле со сломанной спинкой. На столе – диктофон.