Война

– Не смеши только меня, ладно? Если бы не было нас, звезд, то никто не читал бы эти ваши газетки. И, по-хорошему, это вы должны мне платить за интервью. Про меня не было ни одного проплаченного материала, ты это понял? Я всего добиваюсь сам, своим трудом. И я хотел бы, чтобы мой труд достойно оплачивался. И тогда не надо было бы сниматься во всяком шлаке. По двадцать лимонов баксов за фильм, на хуй… А тут, сука, за всю жизнь миллион не заработаешь… И вообще, все, что зарабатываешь, просераешь в ебаной Москве, потому что там такие цены, бля…

– Вы приехали играть «Чайку» Чехова. Считаете ли вы это произведение актуальным?

– Знаешь, я тебе вот что скажу. Все эти разговоры – актуально, не актуально – все это хуйня. Я не хочу про это говорить. Если люди приходят смотреть «Чайку», значит, им это интересно, значит, они хотят смотреть «Чайку». Значит, это, получается, актуально. Или нет?

* * *

Гримерка в клубе. Стены облеплены полусодранными афишами концертов и стикерами.

Иван настраивает по тюнеру бас-гитару. Барабанщик что-то негромко настукивает пальцами на «рабочем» барабане. Вокалист потягивает пиво из бутылки. За стеной, на сцене, настраивается группа. Вокалист говорит в микрофон:

– Раз, два, три, четыре, пять – я иду искать блядь…

В углу свалены инструменты другой группы: барабан и тарелки, гитары в чехлах.

Заходит хозяин клуба – пузатый, с длинными седыми волосами, собранными в хвост. С ним – худой невысокий мужик, с серьгами в обоих ушах, постриженный налысо.

– Они должны начать через пять минут, – говорит хозяин. – Отыграют минут тридцать, потом вы. Минут сорок могу вам дать – вместе с настройкой.

Парни кивают.

– И не заебало тебя, Тима, организовывать подобные концерты? – спрашивает лысый. – Весь этот псевдоандеграунд?

– Не, ну надо ж людям где-то играть, – говорит хозяин. – Пусть стараются парни. Если люди приходят, то почему нет? От входа работаем…

– Да сколько на них приходит? У нас вообще все как-то через жопу – все, кто не пробились никуда, называют себя андеграундом…

– А кто ты вообще такой? – спрашивает вокалист.

– Если ты меня не знаешь, это твои проблемы. Я еще, блядь, в конце восьмидесятых – начале девяностых, когда тебя вообще еще не было, знаешь, какую музыку играл?

– Мне по хуй, что ты там играл…

– Ну, да, всем все по хуй. Зачем вообще тогда что-то играть, если все по хуй?

– Ладно, пойдем, – говорит лысому хозяин.

Они выходят из гримерки. За стеной начинает играть группа.

* * *

Женя заходит на кухню. Стас кладет сигарету в пепельницу, встает, делает шаг к ней. Она целует его в щеку. На ней – черные джинсы и бежевый свитер с широким горлом, он сдвинулся на одно плечо, в разрезе видна белая бретелька лифчика.

– Как дела? – спрашивает Стас.

– Дежурный вопрос?

– Да нет. Почему сегодня он тебе кажется дежурным?

– Возможно, потому что ты задал его с дежурной интонацией.

Стас берет из пепельницы сигарету, делает затяжку, тушит ее.

– Кофе будешь? – спрашивает Стас.

Женя пожимает плечами. Стас берет со стола черный электрочайник с высохшими каплями воды, подходит к раковине, открывает кран. Женя делает несколько шагов по кухне.

Стас перекрывает воду, ставит чайник на подставку, нажимает кнопку.

– Что-то не так? – спрашивает Стас.

– Да нет, все нормально.

Женя садится на табуретку. Стас поворачивается к окну, смотрит на серое небо, спальные районы, дымящие трубы.

Женя берет со стола книгу. «Субкоманданте Маркос. Другая революция», перелистывает, видит на последней странице номер телефона, записанный Иваном.

– С каких пор ты увлекся леворадикальной литературой?

Стас поворачивается, глядит на книгу.

– Мне много чего интересно.

– А эта конкретная книга у тебя откуда?

– Дал почитать. Знакомый.

– Ваня Николаев? С ним ты тоже уже общаешься? – Женя открывает последнюю страницу, показывает номер телефона, записанный Иваном.

Стас молчит.

– Почему ты не хочешь мне рассказать, что у тебя за контакты с ними? Пойми, если бы это были какие-нибудь твои люди, которых я не знаю, я бы слова тебе не сказала, я вообще не лезла бы в твои дела. Но это я тебя с ними познакомила…

– Мы просто общаемся. Ты сама знаешь – я практически ни с кем здесь не общаюсь… А они – интересные ребята. Нашлись точки соприкосновения…

Женя отворачивается к окну. Чайник щелкает, выключается.

* * *

Пустой пляж. За рекой – районы однотипных девятиэтажек, над ними – серое небо. Оля и Саша сидят на лавке, покрашенной в синий цвет. У лавки – перевернутая урна и куча мусора из нее: жестянки из-под пива, пакеты от чипсов, пробки пивных бутылок. Саша ставит бутылку пива на лавку.

Оля делает глоток из своей бутылки, говорит, глядя перед собой:

– Для кого мы все это делаем?

Саша молчит.

– Я иногда думаю, что все это – в пустоту… Что вот этим людям… – Оля обводит рукой девятиэтажки на другом берегу, – …им все это не нужно. Они рады своему куску колбасы, и ради него они готовы многим жертвовать. Их устраивает правительство, они готовы мириться с ментовским беспределом… Пока есть колбаса, все нормально…

Саша берет бутылку, делает глоток.