Война

– Тогда, в девяносто пятом, ситуация с контрактной службой была примерно такая же, как сейчас – с альтернативной. Механизм продуман не был, о каком-либо профотборе не шло и речи, – рассказывает начальник четвертого отдела одного из столичных военкоматов майор Петренко. – Брали всех подряд, справки из милиции требовали ради проформы: они ничего не решали. Хочешь на бойню? Пожалуйста, езжай, погибай. Все лучше, чем мальчишки-срочники.

Пользуясь случаем, в армию хлынула такая волна всякой швали, что военные взвыли. Контрактников сразу же возненавидели. Всех, без разбора. Помню, как морщился один из комбатов, когда вертушка привезла из Ханкалы «долгожданное» пополнение:

– На черта они мне нужны? Две недели будут водку пить да по развалинам шариться. А как намародерничают достаточно, начнут автоматы бросать да рапорта на увольнение строчить. Дома барахло скинут, деньги пропьют – и по новой в Чечню.

Грабили ребята, конечно, по-черному. Даже в бою, между делом. Типичная картина атаки: взвод занимает подъезд и рассыпается по этажам. А через пять минут подразделение уже похоже на коктейль в стакане – слоями. На третьем этаже – срочники. Третий этаж – это оптимальная высота. И гранатами снизу не забросать, и сматываться в случае чего невысоко. А начиная от четвертого и выше – мародеры. Автоматы за спинами, руки шарят в брошеных сундуках чужих квартир. В глазах – алчность, не до боя. Не гнушались ничем. Самым ходовым товаром, конечно же, были драгоценности. Но и магнитофоны, хрусталь, сервизы, просто качественные шмотки исчезали в солдатских сидорах. Один как-то подошел ко мне с носовым платком, свернутым в кулек.

– Слышь, ты из Москвы, образованный. Скажи, это золото? – и достал из платка несколько кусочков тяжелого металла.

Это было золото. Зубные коронки, несколько штук. Одна – на три зуба, на нижнюю челюсть.

Бытует романтическое представление о том, что самые отчаянные, безудержного геройства солдаты получаются именно из зэков. Мол, зона уже научила их волчьим законам выживания.

Ничего подобного. Злость и храбрость – разные вещи. Чтобы быть солдатом, нужно не бояться умереть. Нужно быть готовым отдать жизнь за товарища, поползти за раненым на открытое пространство под снайперский огонь. Но мораль блатного мира учит другому: своя шкура дороже всего.

Таких в бой прикладом не загонишь. У них всегда найдется тысяча причин, чтобы остаться у кашеварки истопником. А если совсем уж приспичит, можно вопить о нарушении конституционных прав и писать рапорт об увольнении. Благо, контракт можно расторгнуть в любой момент, хоть посреди боя. Есть в нем такой пункт.

За последние год-два объединенная группировка войск в Чечне превратилась в надежную зэковскую малину. Только теперь сюда едут не ради грабежей. Воровать уже нечего, разве что сырую нефть в банках вывозить. Теперь в республику зэков гонят «срока». Чтобы лечь на дно, лучшего места, чем Чечня, не найти. А главное, совершенно на законном основании можно откосить от тюрьмы. УК гласит, что срок давности за преступления засчитывается только в том случае, если подозреваемый не скрывался от следствия. А если он не только не скрывался, но и на государственной службе был? А если еще и медаль заработал?

Награды – вот что сегодня влечет в Чечню уголовника. На привале под Шатоем закурили с одним пехотинцем. Он представился Антошей-снайпером из Питера:

– Мне эта Чечня на хрен не нужна, сейчас тут только гроши взять можно. Я – следователь, взяток набрал столько, что могу купить себе дом за границей. У меня есть квартира, иномарочка. Но на мне срок висит. Мне медаль нужна – я тогда под амнистию попадаю.

Впрочем, что удивляться простым рядовым, если в Чечню от суда бегут командиры полков. Как-то разговорился с работником военной прокуратуры Московского военного округа. Речь зашла о Чечне. Начали перечислять общих знакомых.

– Как ты говоришь, Дворников? – переспросил он. – Ну как же, знаю, полковник, командир полка. Наш клиент. Давно его разрабатываем. Только вряд ли дело до конца доведем: он в Чечне на повышение пошел, орденоносец…

Зэки приносят в армию жестокость. Озлобленность вкупе с жадностью – их основная черта. Помню, как в Черноречье гоняли на минное поле пленного боевика. Поле было завалено трупами, на нем почти полностью полег прорывавшийся из Грозного отряд Басаева. «Чех» приносил пехотинцам оружие, наркоту и деньги, а они снова гнали его на поле и заставляли обшаривать карманы погибших. Пленный сумел сделать три ходки, обогатив своих хозяев на тридцать тысяч долларов, после чего противопехотной миной-лягушкой ему оторвало полступни. Расстреляли.

Самое страшное то, что своей жестокостью блатари заражают остальных. Чеченца убил уже солдат-срочник. Отвел его на дамбу и там расстрелял. А потом хвастался: «Я “чеха” завалил», не понимая, что расстрелять безногого пленного совсем не значит быть солдатом.