Война

— Банг! — божественный портал вспорол пространство, брезгливо разбрасывая могильные плиты и начисто зачищая финишную площадку вплоть до благородного камня Крепости Йаванны.

Соратники прыснули в стороны. Кое-кто не удержался на скользком от крови краю, пожалел о сэкономленных на Ловкости поинтах и достоверно сыграл в сорвавшегося альпиниста.

Богиня была великолепна, хоть и выглядела изрядно помятой. Универсальная красота идеального существа резко диссонировала с темными кругами под глазами и шрамированными руками со следами глубоких ожогов.

Я скрипнул зубами — ну и тварь же этот Светлоликий!

Гестия печально и благодарно улыбнулась, затем проводила взглядом летящие и обильно сквернословящие тела.

— Прости! Отдача сверхдальнего перехода. Нам пришлось подвергнуть свой разум риску и отсиживаться на границе с Хаосом. Укрыться от взгляда Сияющего очень непросто…

Я вопросительно приподнял бровь.

— Нам?

Реальность мигнула, и рядом с Богиней Семейного Очага возникла фигура невысокого полноватого человека с рассеянным взглядом и чуть смущенной улыбкой.

Асклепий, он же — Эскулап.

Рожденный смертным, выкормленный молоком собаки и воспитанный кентавром. За великие достижения в медицине получил дар бессмертия. Однако милость богов непостоянна — мать Асклепия сожгли на костре, а сам он был убит молнией Зевса.

Вот такие они, олимпийцы. Змеиное кубло в своей худшей ипостаси…

— Мы вместе! — не терпящим возражения голосом сообщила Гестия и, ухватившись за ладонь Бога Врачевания, подтянула его к себе.

Тот чуть подвис, с жадным любопытством специалиста оценивая мою ауру, затем едва заметно покачал головой.

Не понравилась метка «Богоборца»? Али еще что-то разглядел? Коллекция там изрядная, любой музей сдохнет от зависти. Как рассказывал зеленоухий Грым, при моем присутствии мелкие астральные твари начинают спешно расползаться куда подальше. Правда, природа не терпит пустоты — на сияние прокачанной ауры активно лезут создания покрупнее…

Я примирительно улыбнулся — возражений не имею. С трудом удержал покерфейс — е-ху! Минус еще один!

Обозначил головой уважительный кивок:

— Гестия, я выполнил твою просьбу! Насильник мертв и больше не сможет воплотиться в этом мире!

Дочь Хроноса на мгновенье прикрыла глаза, пытаясь скрыть ликованье. Однако божественное счастье — это не радость муравья, не заметить ее сложно.

Цветастые искры волнами рванулись во все стороны, касаясь глазеющих на Небожителей бойцов и растворяясь в их аурах.

Желтый огонек: «Счастье в дом! Родные стены дарят повышенную регенерацию и удваивают крафтовые шансы создания Шедевра».

Красная снежинка: «Пламя очага становится Стражем Дома. Чем дольше горит семейный огонь, тем выше шансы рождения Малой Саламандры».

Розовая искра: «Ночь с любимой заиграет для вас новыми красками. Шанс зачатия Одаренного дитя — утраивается».

Я читал системные сообщения об эффектах Божественной Благодати и брови мои изумленно ползли на лоб. Ай да Гестия!

— Договор скреплен Свершившейся Местью! — вернул меня в реальность бархатный голос богини. — Я держу свое слово, мы покидаем запятнавший себя Светлый Пантеон!

— Внимание! Свара в Светлом Пантеоне!

— Однополярные силы не ужились в согласии, жрецы союзных богов повернулись друг к другу спиной.

— Эффект: 10 %-ный штраф к прокачке религиозных рангов у светлой паствы.

— Внимание! Дробление пантеонов! Мир приобрел новые грани!

— Ласковая Гестия и Чудотворный Асклепий оставили белоснежные стены Светлого Пантеона и создали новый божественный дом: _безымянный_!

— Проникнетесь, разумные! Именно ваши деяния позволят Пантеону обрести собственное имя.

— Текущее отношение со Светом и Тьмой: нейтралитет.

— Ура-а-а!!!

Узкий каньон взорвался криками моих бойцов. В небо полетели каски и шлемы, важно запланировали треугольные шляпы магов.

Я счастливо улыбался — это еще не победа, а лишь ее нечеткий контур, набросанный карандашом. Однако повод для ликования был.

— Силы вторжения Светлых продолжают покидать зоны нашего контроля… — отрапортовал в общий чат дежурный аналитик, добавляя оптимизма вымотавшимся войскам.

— Слава Гестии, Слава Асклепию! — скандировало не меньше тысячи голосов.