Война

Дело пошло веселей. Хитин вспарывался как хлипкий пергамент, дымящаяся сизая требуха густо валилась на истерзанную мостовую. Я быстро скользил вперед, экономно расходуя внутреннюю энергию и спеша ко входу в Храм, где все тише звучала песня клинков.

Уже давно отстали единороги, оттянув на себя полсотни тварей. Полоски жизни петов стремительно теряли зеленый оттенок и уходили в сторону тревожного красного спектра.

Исчезли под шевелящимся многоногим ковром бойцы ближнего круга охраны.

Коротко мявкнул под тяжелой многотонной лапой белоснежный Барсик, отправляясь на суточный респаун и списывая с меня солидный пласт опыта.

Минус неделя фарма…

Хотя где качаться персонажу триста тридцатого уровня?! В одиночку штурмовать Инферно? Да там даже рейд Альянса рискует слиться всем составом, не говоря уже о стоимости сего мероприятия. Туда ходят за добычей, а не за опытом. При этом не помереть хотя бы раз сродни подвигу, достойному занесения в скрижали…

Кстати, а ведь отсюда вырисовывается максимальный уровень среднего воина Друмира — примерно двести пятидесятый. Где-то здесь кончаются возможности сильного клана по относительно комфортной прокачке своего боевого ядра.

Все, что выше, — набрано читерскими методами и рано или поздно вновь отсаморегулируется до золотой середины. Смерти неизбежны, тем более при такой активной позиции, которую заняли неписи в нашей реальности.

Чавк!

Перед глазами свистнула метровой длины коса, венчающая паучью лапу толщиной с фонарный столб.

Баланс тела неожиданно изменился, меня занесло, сшибло на землю и закрутило по плитам мостовой. Под телом хрустели мелкие пауки, летели в стороны алые капли, с искрами рубил по камню все тот же коготь, стремясь добавить мне дырок в организме.

На месте отрубленной левой руки брызгала кровью пугающего вида культя. Тоска по погибшему Ирбису и отвлеченные мечтания стоили мне потери концентрации, выпадения из узора боя и мгновенной ампутации лишней конечности.

Четыре кольца, браслет и малый кулачный щит упали в инвентарь, заметно понижая мои характеристики. Ко всем бедам добавилась тяжелая травма с обильным кровотечением и солидным штрафом к ловкости.

Я вскочил на ноги, болезненно ахнул от хлестнувшего по телу града из тяжелых черных стрел. Крутанулся, уклоняясь от падающего с неба когтя, и тут же рубанул по нему адамантовыми клинками. Лапа за лапу!

Хитиновый шип так и остался торчать в брусчатке, а я уже обрабатывал очередную конечность паука. Минус два!

Смахнул с плеч пару шустрых прыгунов, торопливо жующих кольчужную сетку, обломал оперение торчащих в брюхе стрел. Что-то совсем кисло с хитами… Этак и помереть недолго!

Крак! Сдалась четвертая лапа твари, и создание Ллос со скрипом завалилось на бок.

Перчатка дрогнула, требуя извлечь сердце и намекая на великие блага исцеления.

Я покосился в тыл — фигура Асклепия все так же сверкала на крыше, однако божественная благодать до меня не дотягивалась. Рейд уверенно рубился и вроде как даже продвинулся на дюжину шагов вперед.

Обернулся я вовремя — за спиной вынырнул из стелса дроу-асассин и резко взмахнул матовыми серпами, стремясь отсечь мою последнюю конечность.

С перепугу я ускорился так резко, что вражеский рога превратился в неподвижную статую. Короткая пауза позволила разглядеть еще пяток мутных фигур, взявших меня в плотное кольцо.

В воздухе медленно ползли стрелы, причудливо изгибалось в полете ловчее боло.

Я оскалился — зажимают, твари!

А цель так близка — на меня уже падает тень от арки главного входа в Храм. Несколько десятков шагов — и я окажусь среди взывающих о помощи воинов Дома Ночи. Сигнальный рог молчит, но ведь клинки еще звенят! Держатся дроу, должны держаться!

Размашистым ударом вскрываю грудину ближайшего стелсера. Стружкой заворачивается броня, соломинками хрустят перерубаемые ребра, яркими искрами разбегаются по мостовой драгоценные бусины амулета.

Перчатка жадно вырывает сердце, а я раздраженно морщусь — не нравится мне ее диета…

Однако исцеляющая волна делает свое дело. Раны смыкаются, осыпается с кожи мгновенно подсохшая кровь, спешно рассасываются шрамы. Обрубок кольчужного рукава вновь наполняется плотью.

Отросшая конечность подчиняется неохотно — разум еще помнит травму и не верит в очевидное. Бледные пальцы подрагивают, с трудом сжимаются в корявый инсультный кулак.

Лишних секунд на реабилитацию нет. Ускорение — оно жадное, как стадо хомяков! Расход энергии — колоссальный и очень опасный для тонкого астрального тела. Ну не приспособлено оно для потоков такой мощи! Горят каналы, словно дешевая проводка под нагрузкой бойлера.

Пять шагов, пять росчерков адамантовых лезвий. Располосованные мутные силуэты начинают уплотняться, вываливаясь из стелса ради одной-единственной цели — умереть в привычном пространстве.

Простите за адамант…

Нет у меня сил и возможности устраивать дуэль на кусках остро заточенной стали. Гибнут союзники, выворачивает наизнанку новорожденный мир, маячит перспектива вечности в пыточных подвалах Ллос. При всем моем уважении — выбор не в вашу пользу.