Война Алхимика

— Ты с непонятным упорством пытаешься притвориться заурядным лордом и магом, но это всего лишь игра, и в глубине души ты это прекрасно понимаешь, — продолжил Йогар-гал, теперь он полностью отошел от образа шкодливого язвительного насмешника. — Ты цепляешься за старую жизнь, которой никогда у тебя не было. Даже будучи учеником старого алхимика ты был далеко от обычных людей, но ты до сих пор притворяешься. Может это грусть по утерянной жизни. Может что-то еще. Но где-то глубоко внутри ты знаешь, что этого не изменить. Меч, перстень, битвы с богами… — он запнулся. — … ты хоть понимаешь какие океаны энергии через тебя прошли, когда ты убивал Мекдара и Авирала? А до них и других богов? Это навсегда изменило тебя и жизнь обычного лорда теперь всего лишь мираж, к которому ты стремишься, понимая, что этого никогда не достичь.

По моим губам расползалась холодная усмешка. Внутри медленно поднималась ярость.

— Думаешь я этого не понимаю? — я неосознанно сделал шаг вперед и Йогар-гал отступил. — Думаешь я ради своего развлечения заставляю тебя найти Блуждающую Башню? Все эти бытовые мелочи, все попытки притворства стать обычным лордом — ты прав, это всего лишь игра. Попытка не сойти с ума, пока возможно. Как и попытки выстроить дом и стать обычным волшебником.

Я резко остановился.

— Так что не надо говорить мне то, кто я есть, лучше перестань сам притворяться и наконец признай, что половина якобы умершего Шахода давно уже взяла над тобой верх, иначе ты бы не стремился отомстить всем своим божественным родственничкам.

Мы застыли друг напротив друга, зацепившись злыми взглядами. Воздух дрожал от напряжение, казалось еще немного и пространство между нами вспыхнет ярким пламенем.

Первым отступил Йогар-гал, осторожно шагнув в сторону.

— Не будем сориться, сейчас это не ко времени.

Я согласно кивнул, бросил косой взгляд в сторону расчищенной каменистой площадки с наметками на гигантскую пентаграмму.

— Значит предлагаешь сначала заманить сюда Отверженных, прикончить их, а затем с помощью выпитой у них силы призвать Башню? — я рассеяно потер подбородок.

Божок небрежно кивнул, словно речь шла о пустяке.

— Да, именно так.

Некоторое время висела тишина, каждый думал о чем-то своем. Налетающий со стороны моря ветер приносил на вершину песчаного холма свежесть и крики кружащихся в небе чаек.

— Кстати, ты случайно не знаешь, что за проклятие лежит на особняке? — будто между делом спросил я после продолжительного молчания.

Йогар-гал скривил губы в подобие ехидной ухмылки.

— Знаю, — ответил он и не отказал себе в удовольствии от легкой шпильки в мой адрес: — Удивительно, как такой могучий чародей, как ты, сам этого еще не додумался.

Остряк.

— И? — я вопросительно приподнял бровь.

Из груди божка вырвался притворный вздох, будто сетуя на глупость некоторых человеческих особей.

— Не понимаю зачем тебе этот домик. Особенно после всего случившегося. Но раз надо, то слушай. Я сразу это почувствовал, как только побывал на той уродливой площади с глупым названием висельника: это не магическое заклинание в чистом виде, это настоящее проклятье, замешанное на крови. Так что твоя новая игрушка сгорит в любом случае. Обсидиан не обсидиан — неважно, прочность материала не имеет значения, ведь пламя будет иметь магическую составляющую.

— Колдовской огонь? Сожжет все?

Йогар-гал хихикнул.

— Надеюсь ты не будешь плакаться и жаловаться, потеряв свою новую игрушку?

— Плакаться? А как насчет того, чтобы перерезать тебе глотку? — хмуро буркнул я.

В ответ раздался булькающий смех. Эфирная сущность зашлась в безудержном веселье. Смена настроения опять проявила себя в самый неподходящий момент.

— Да, такой как ты ныть и плакаться не будет, он лучше кого-нибудь прикончит, — он вдруг резко перестал смеяться, пронзительный взгляд вонзился в меня как сверкающее копье. — Я ведь прав — ты не из тех плакс, кто отступает перед препятствиями. Или… — он сделал паузу и вкрадчивым тоном закончил… — или отказывается от полученной силы.

Вот к чему весь этот разговор. Боялся, что я захочу отказаться от полученного могущества и вернуть свою человеческую сущность, испугавшись стать кем-то другим.

— Я что похож на слюнявого идиота? — холодно осведомился я.

Божок усмехнулся.

— Нет. И мне в тебе это нравится. В чем-то ты удивительно похож на своего старого учителя — Пуаль Гренвир тоже не из тех, кто сдается. Старый алхимик предпочитал прогибать мир под себя, а не прогибаться под чужой волей. И в тебе это тоже есть.

Я поморщился.

— Только давай без проповедей. Ближе к делу.

Божок переступил с ноги на ногу, бросив через плечо взгляд на утес.

— Что касается твоего стремления попасть в Башню, чтобы добраться до зала с зеркалами, — невпопад сказал он, — то я догадываюсь откуда в тебе это иррациональное желание покинуть этот мир.

Я вздрогнул, никому даже себе я в этом не признавался: в странном желании куда-то уйти.

Йогар-гал понимающе смежил веки.